Тугой корсет отступил, и рука Чанса ласкала уже обнаженную грудь, набухшие соски дразнили его пальцы, моля о прикосновении губ. Он вырвался из ненасытного поцелуя и принялся осыпать поцелуями ее шею и плечи.
– Да, о да, – шептала Рори, выгибаясь всем телом, так что ее обнаженные груди, соблазняя и обжигая его, очутились прямо у его губ.
Одной рукой поддерживая ее за бедра и привлекая к себе, он припал к груди, покрывая ее поцелуями, затем нежно обхватил губами сосок.
Сдержанное рыдание вырвалось из груди Рори, говоря скорее о боли, чем о наслаждении. Испуганный, Чанс поднял голову и увидел, что она все еще плачет.
– Аврора, что с тобой? Я сделал тебе больно?
– Нет, просто… Мне больно оттого, что я хочу тебя… так сильно! Сейчас, Чанс, я прошу тебя… – Она зарылась лицом в кружева его рубашки и зарыдала. – Я знаю, что это неправильно, но я хочу тебя. Еще только один раз, а потом я сделаю то, что должна сделать. – Она целовала его плечи, шею, подбородок. – Люби меня, Чанс, еще один раз. Я умоляю тебя…
Он пытался вникнуть в смысл ее слов, пока она стаскивала его рубашку, развязывая пояс на брюках, но пульс, стучавший словно колокол в его ушах, мешал ему думать. Он содрогнулся всем телом, когда она коснулась его кожи, такой горячей, что она обжигала кончики ее пальцев. Отыскав в темноте его губы, Рори поцеловала их так пылко, что разум его помутился.
«Потом, – подумал Чанс, – потом я узнаю, что расстроило ее. Позже». А сейчас он должен был прикасаться к ней, чувствовать терпкий вкус ее тела. Не отрываясь от ее губ, он оглядел опушку. Ветки и листья покрывали землю. Господи, он все бы отдал сейчас за одеяло!
Неподалеку возвышался толстый старый дуб – хоть какая-то опора. Чанс сделал несколько шагов, увлекая за собой Рори. Упершись спиной в массивный ствол дерева, Аврора сдернула с Чанса ремень. Чанс расстегнул пряжку, и шпага упала на землю. Сбросив с себя жилет, он отшвырнул его в сторону. Целуя Рори, Чанс поднимал одну за другой бесчисленные нижние юбки, пока не добрался до горячей шелковистой кожи ее бедер.
Ее нижнее белье скоро последовало за его жилетом. Рука Чанса скользнула по обнаженным бедрам Авроры, и, томно вздохнув, она откинула голову назад, упершись затылком в дерево. Выражение тревоги покинуло ее лицо, щеки окрасились румянцем наслаждения, но слезы все еще стояли в ее глазах.
Словно желая забрать себе все слезы Рори, Чанс целовал ее щеки и глаза, пальцы же продолжали ласкать ее тело, все сильнее возбуждая Рори. Но она была так близко, такая горячая, влажная, сгорающая от жажды, что кровь, вскипавшая в его жилах, просила другого наслаждения – войти в нее глубже и умереть от боли и счастья.
– Меня обжигает каждое твое прикосновение, – прошептала она, закрывая глаза.
Жгучая боль охватила его плоть, реагируя на призыв ее голоса. Освободившись от последнего клочка ткани, мешавшего ему, Чанс широко раздвинул ноги и прижал Рори еще теснее к себе.
– Аврора, – хрипло прошептал он, – обними меня за шею и обхвати ногами.
Ее ноги послушно скользнули вверх по его бедрам. Обняв ее, Чанс с невероятной, почти жестокой силой вошел в нее, из ее груди вырвался крик, и она выгнулась в страстном напряжении.
– Аврора, – шептал он, проникая все глубже и теряя власть над собой. Она двигалась вместе с ним, шепча его имя, повторяя, что любит его, хочет его. Жар вливался в их тела неистовой, сжигающей силой, и вдруг она вся напряглась и запрокинула голову, издав долгий, томительный стон. Ее губы тронула томная улыбка удовольствия, и Чанс зажмурился, отдаваясь страсти.
Ускорив приближение разрядки, он жадно втянул воздух в легкие и замер, содрогнувшись всем телом. Наслаждение обожгло его почти физической болью, столь нестерпимой, что он сжал руки в кулак и всем своим весом прижал Аврору к стволу исполинского дерева, чтобы не дать ей упасть.
Они долго еще стояли так, не шевелясь, и только их тяжелое хриплое дыхание тонуло в таинственных звуках ночного леса. Ее голова упала на плечо Чанса. Почувствовав, что снова может двигаться, Чанс нежно поцеловал Аврору во влажные волосы.
– Все хорошо? – спросил он неожиданно ровным и спокойным голосом.
– Да. – Ее голос звучал все еще слабо и неуверенно.
– Теперь успокоилась?
Рори кивнула, не отрывая щеки от его плеча.
– Тогда, может быть, скажешь мне, что произошло? – Аврора подняла голову и снова кивнула, отведя взгляд.
Опустив ее на землю, Чанс помог ей привести в порядок туалет. Потом подобрал с земли свою одежду. Они уселись рядышком на бревне, и он молча ждал, когда она наконец заговорит.
– Ну? – так и не дождавшись, нетерпеливо проговорил он. Рори теребила в руках подол платья.
– Я случайно услышала разговор каких-то женщин на лужайке. Они говорили, что в банке тебе угрожают увольнением, если ты не оставишь гостиницу.
– И это все? – Чанс вздохнул с облегчением. – Господи, Аврора, никогда больше так не пугай меня. Я думал, случилось что-то серьезное. Ты говорила такие вещи, что я подумал было, что ты хочешь со мной расстаться.
Она взглянула на него – в глазах горели гневные огоньки.
– Что значит «и это все»? Из-за меня ты можешь потерять работу, и ты не считаешь это серьезным?
– Да, я потеряю свою работу, но не из-за тебя…
– Ты хочешь сказать, что тебя не поставили перед выбором?
