хочется.
– Ты на меня не давишь. Просто я не хочу торопиться. Брак – это серьезное дело.
– Да, разумеется. – Эллен присела на край стола. – Только иногда мне кажется, что ты относишься к этому чересчур серьезно.
– Что ты имеешь в виду?
– Чанс, тебе никогда не хотелось плюнуть на все, перестать быть таким хорошим и правильным и просто получать от жизни удовольствие?
– Удовольствие? – Он не верил своим ушам.
– Да, удовольствие! – повторила она. – Влюбляться – это как… как лепить пироги из грязи. Ничего не получится, если боишься испачкаться.
– Не уверен, что я правильно тебя понимаю.
– А я и не жду, что ты поймешь меня. – Мать посмотрела на него с горестным смирением, которое всегда появлялось в ее глазах, когда она говорила, что Чанс похож на отца.
Удовольствие… Он пытался представить себе, как это бывает, но совершенно не мог связать этого с таким серьезным шагом, как выбор человека, с которым ты должен провести всю жизнь.
– А у вас с отцом было именно так? – Она грустно улыбнулась.
– Мы сейчас говорим не о нас с отцом.
– Но мне все-таки хотелось бы знать. Вы так подходите друг другу, и вам хорошо вместе. Но как вы узнали об этом тогда, в самом начале?
– Мы не знали. И… – Эллен опустила глаза. – Я до сих пор не знаю, так ли это.
Она сказала это тихо, почти не слышно, но ее слова прозвучали для Чанса оглушающе.
– Но вы так хорошо ладите друг с другом!
– Мы научились этому за столько лет. У твоего отца есть банк, бильярд, его коллекция монет. А у меня есть, – взмахнула она руками, посмотрев вокруг себя, – все это и мой клуб.
Чанс пытался понять, о чем говорит его мать. Но слова, долетая до его ушей, будто теряли свой смысл, таяли в воздухе.
– Ты хочешь сказать, что не любишь его?
– О нет. – Она мягко улыбнулась, но в ее глазах была все та же грусть, словно невыплаканные слезы. – Я люблю твоего отца больше всех на свете и, очевидно, больше собственной гордости. Я же говорю, что любовь – дело мутное.
– Я все еще не понимаю.
– Я тоже. – Она улыбнулась уже светлее, уже почти по-настоящему. – Я чувствую, что старею. Обещай мне одну вещь. – Мать притянула Чанса к себе и крепко сжала его руки. – Если ты не любишь Пейдж как женщину, не любишь ее так, чтобы тебя не заботило, что подумают о вас окружающие, если ты не готов принести любую жертву, чтобы только быть рядом с ней, и если все остальное не теряется в твоих глазах по сравнению с этим, не женись на ней.
– Но… я думал, ты хочешь, чтобы мы поженились.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив. – Она снова сжала его руки. – Чтобы вы оба были счастливы. Я очень люблю эту девушку и не могу допустить, чтобы она, выйдя замуж, всю жизнь знала, что ее муж женился на ней только потому, что так было правильно. – Эллен посмотрела в глаза сыну. – Это унизительно для любой женщины. Пусть твой выбор будет в сто раз менее удачным, но это будет твой выбор.
Образ Авроры, словно вихрь, промелькнул в голове Чанса, еще больше сбивая его с толку. Только в кошмарных снах она могла бы явиться ему в образе жены, как бы сильно ни хотел он видеть ее снова в своей постели. Решение о браке должно подчиняться только логике и здравому смыслу, а не разыгравшимся бесконтрольным гормонам. И все же… целую жизнь видеть рядом с собой… Аврору? Каждое утро просыпаться рядом с ней? Живой, трепещущей, страстной, непредсказуемой Авророй? Подобная идея настолько не вязалась со всем, что он мог представить в своем будущем, что Чанс в замешательстве закрыл лицо руками.
– Ну что ж, – сказала Эллен. – Я уже задержала тебя слишком долго. У тебя уйма работы в этой новой гостинице, если вы хотите успеть к балу.
– Что? Ах да. Конечно. – Он встряхнулся, собираясь с мыслями, вовремя сообразив поцеловать мать в щеку и поблагодарить за ленч.
– Обещай, что подумаешь об этом на досуге.
– Не волнуйся, я обещаю. – Он засмеялся, сомневаясь, что ему удастся подумать о чем-либо до конца этого дня.
И он был прав. Добравшись до острова, он сразу же погрузился в круговорот хлопот, энтузиазма и хаоса, всегда окружавших Аврору, но слова матери эхом продолжали звучать в его ушах, словно стараясь пробиться в его мысли. Аврора возбуждала его, с ней всегда было интересно и весело, но провести всю свою жизнь рядом с ней? Несомненно, они были слишком разными и по духу, и по темпераменту, чтобы построить гармоничные, прочные отношения. Да и понравятся ли ей обязанности и светские формальности, сопряженные со статусом жены будущего президента банка? Чанс вспомнил, как она паниковала и тряслась словно ребенок при одной мысли о дружеском чаепитии. А светские матроны, с которыми ей придется иметь дело, отнюдь не столь дружелюбны, как Макмилланы.
И все же…
И все же ему было хорошо с ней.
Эта мысль не отпускала его весь вечер – даже тогда, когда он сидел рядом с Пейдж на солнечной площадке на крыше дома Бакстеров.
