– Эх, Люба, что ты сделала… Ты же разбила мечту, можно сказать, всей моей жизни… Я и вправду всю жизнь искал клады, но так, по мелочи, времени все не было. А в душе всегда надеялся – вот выйду на пенсию и начну искать главный клад… А теперь… Ладно, я пошел… Мишка, не стой столбом, пошли отсюда!
И они ушли. Вид при этом у них был весьма понурый. Впрочем, деньги Михаил Семенович все-таки прихватил.
Едва за ними захлопнулась дверь, как вся компания ввалилась в гостиную.
– Ну, Любовь Ивановна, вы были просто неподражаемы! – воскликнул Стас. – Потрясающий монолог!
– Да, удачно получилось, – улыбнулась Любовь Ивановна.
– А мне этого вашего Митьку даже немного жалко, – признался Игорь. – Мечта всей жизни рухнула у человека…
– Ну, Круз, ты даешь! – поразился Хованский. – Нашел кого жалеть! Он же не бедный пенсионер, ты его дачу видел? Ты б еще Семеныча пожалел!
– Ну в принципе и его можно пожалеть. Жалкий человек, ничтожный очень…
Любовь Ивановна внимательно посмотрела на Игоря. А потом взяла Олю за руку и отвела в сторонку.
– Олюшка, ты за Игорька держись. Он чистое золото. У него душа большая, это нечасто встречается.
– Но откуда вы знаете… – вспыхнула Оля.
– Я ж не слепая, Олюшка. Я вот вижу, что Петя ваш по Даше помирает, а у нее глаза в другую сторону смотрят. А жаль, Петька тоже парень золотой. Да и вообще, мне вся ваша компания очень по сердцу пришлась, так что милости прошу, когда захочется подышать свежим воздухом. Ну, мне пора собираться!
– Я вас отвезу, Любовь Ивановна, – сказал Стас. – И если позволите, даже переночую. Хочу с утра пофотографировать…
– Ох, вот хорошо-то.
В этот момент зазвонил телефон. Петька снял трубку. И вдруг побледнел.
– Да, она здесь, минутку. Лавря, тебя, – сказал он хриплым голосом.
Даша вспыхнула.
– Алло! Вадим? Но как ты меня нашел?
– Позвонил тебе, тетя Витя почему-то ни за что не давала мне телефон, тогда я позвонил Ольгиной бабушке, и она сказала, что ты, наверное, здесь.
– Ну ты даешь!
– Даша, я соскучился!
– Да?
– А ты?
– Я тоже!
– Тогда, может, вечером я за тобой заеду?
– Хорошо.
– Тебе неудобно говорить?
– Да.
– Тогда до вечера.
– Да.
Петька был в ярости. Еще не хватало, чтобы Дашкины кавалеры ей сюда звонили. Юрик хоть этого себе не позволял. И вдруг ему стало легче. Более того, у него появилась надежда. Он вспомнил, как когда-то сказал себе: Юрики приходят и уходят, а Квитко остается. Этого, значит, зовут Вадим. Что ж, Вадики приходят и уходят, а Квитко остается. Я еще своего добьюсь!
