— Значит, Торик все-таки соизволил послать сюда своего представителя?
Робинтон не мог понять, радует его эта новость или тревожит. Он надеялся, что ему еще не скоро придется столкнуться с притязаниями владетеля Южного.
— Не думаю, чтобы он явился по поручению лорда Торика, — все еще тараща глаза, покачал головой Эсселин. — Я слыхал, как мастер Хэмиан сказал мастеру Терри, что его сестра, леди Шарра из Руата, посоветовала ему бросить все и поспешить сюда.
— Она права, еще как права, — добродушно согласился Робинтон. Хэмиан был из тех людей, которые пришлись бы здесь ко двору. Он являлся искусным изобретателем и даже сумел наладить оборудование, которое древние оставили в Южных копях. — Пойду взгляну, нельзя ли прервать их на несколько минут. Поверь мне, Эсселин, самое разумное — впустить этих молодцов, пусть увидят Айваса своими глазами.
— Но они всего лишь дворецкие и простые рудо — копы…
— Их куда больше, чем лордов-правителей, цеховых мастеров и Предводителей Вейров. И каждый из них имеет право познакомиться с Айвасом.
— Я такого распоряжения не получал, — воинственно выпятив подбородок, заявил мастер Эсселин, к которому вернулась его обычная несговорчивость.
Робинтон устремил на него укоризненный взгляд и не отводил глаз до тех пор, пока толстокожий Эсселин не понял, что Главный арфист не одобряет его поведения.
— Я уверен, мастер Эсселин, что еще до вечера ты получишь такой приказ. А теперь с твоего позволения… — с этим словами Робинтон зашагал по коридору, ведущему к комнате Айваса.
Еще не доходя до двери, он услышал звучный Айвасов голос. Судя по проникновенной интонации, он обращался к большой аудитории. Неслышно открыв дверь, Робинтон сначала изумился: сколько народа набилось в комнату! Еще больше вместилось в новые пристройки, выросшие со всех сторон; теперь в них вели две широкие двери. Само собой, обе стены, за которыми располагался Айвас, остались в неприкосновенности, но пространство для посетителей значительно расширилось Утренняя группа состояла из кузнецов; они были все как на подбор — рослые, широкоплечие. В первом ряду сидели Никат, Главный мастер горняков, Терри и два его помощника. Все они деловито копировали чертежи с главного экрана Айваса. Выла здесь и Джейнсис. Пристроившись в уголке, она склонилась над лежащей у нее на коленях чертежной доской. Все в комнате что-то чертили, иногда, за неимением лучшего, прислонив доску к спине сидящего впереди. Робинтон даже не пытался разобраться в сложных схемах, но, судя по тому, с каким вниманием все углубились в работу, было ясно: для кузнецов это дело необычайно важное. Айвас давал пояснения, время от времени добавляя пронумерованные таблицы, которые тоже ничего не говорили Главному арфисту. Размеренным голосом Айвас поощрял своих слушателей задавать вопросы, если возникнет любая неясность.
— Ты все так подробно объяснил, — проговорил мастер Никат, чье обветренное лицо выражало величайшее почтение, — что даже самому тупому ученику должно быть понятно.
— Можно мне спросить, Айвас? — поднял руку знакомый Робинтону кузнечный мастер — он возглавлял работы в одной из крупнейших литейных мастерских Телгара. — Если можно исправлять бракованные отливки, то сумеем ли мы восстановить те, которые уже давно выброшены за негодностью?
— Разумеется. Процесс применим и к старым отливкам. Более того, зачастую добавка старого металла улучшает конечный продукт.
— Даже металла, изготовленного древними? — спросил мастер Хэмиан. — Мы нашли кое-что в Дорадо, где, по-моему разумению, были старые разработки Андиара.
— В плавильном тигле из металла выгорают все загрязняющие его примеси… — Вдруг, к изумлению Главного арфиста, Айвас обратился к нему. — Добрый день, мастер Робинтон. Чем могу быть тебе полезен сегодня?
— Я не хотел вам мешать, — отозвался смущенный арфист.
— Ты нам не помешаешь, — вставая и потягиваясь, заверил его Терри.
— Ты согласен, Никат? — обратился он к Главному рудокопу, у которого был сосредоточенный вид человека, пытающегося разложить новые сведения по полочкам.
Ремесленники начали вполголоса переговариваться между собой, те же, кто сидел близко к дверям, друг за другом потянулись в коридор, осторожно складывая записи и зарисовки.
Пробираясь через комнату, Робинтон уловил едкий запах пота с кисловатым привкусом металла, к которому примешивался сырой дух глубоких горных выработок. Наконец комната опустела и только тогда он смог в полной мере оценить, насколько расширилось помещение за прошедшую ночь.
— Ну и ну! — пробормотал Главный арфист, заметив в каждом конце окна, в которые свободно залетал свежий ветерок. Одна Джейнсис осталась сидеть в своем углу, что-то с бешеной скоростью записывая. Подняв голову от работы, она улыбнулась Главному арфисту.
— Мы сегодня так много успели, мастер Робинтон!
— Но спала ли ты сегодня, девочка моя?
На щеках Джейнсис появились лукавые ямочки.
— Еще бы нам не спать! — Вдруг она вспыхнула. — То есть, я хотела сказать, что мы оба спали… и что Пьемур уснул первым… Фу ты! Робинтон от души расхохотался.
— Я ничего такого не подумал, Джейнсис, да и кому какое дело? Надеюсь, из-за всей этой суматохи вы не отложите официального объявления?
— Нет, — решительно заявила она. — Я как раз собираюсь назначить день. — Девушка мило покраснела, но взгляд не отвела. — Это все значительно упростит. — Она стала собирать свои принадлежности. — Все остальные уже в компьютерном зале. Может быть, тебе тоже будет интересно попробовать?
— Мне? — озадаченно переспросил Главный арфист. — Нет уж, это развлечение для молодых и восприимчивых, вроде вас с Пьемуром и Джексома.
— К обучению способны не только молодые, мастер Робинтон, — вставил Айвас.
— Там видно будет, — ответил Главный арфист, нервно потирая пальцами виски. Он болезненно переживал, что память его больше не удерживает ноты и слова новых музыкальных произведений и почти не сомневался, что скоро эта напасть распространился и на другие сферы жизни. Он не считал себя ни гордецом, ни слишком тщеславным человеком, но ему не хотелось, чтобы окружающие узнали о его слабости. — Поживем — увидим. А пока у нас возникло маленькое затруднение…
— Ты про толпу, которая, несмотря на все запреты мастера Эсселина, решила во что бы то ни стало увидеть Айваса? — спросила Джейнсис.
— Совсем маленькое затруднение, — неожиданно для себя повторил мастер Робинтон и едва удержался от стона.
Джейнсис весело рассмеялась.
— Все правильно, — сказала она. — Им позарез нужно увидеть Айваса — иначе что они доложат своим лордам и мастерам?
— Все дело в том, что их слишком много. Айвас, если ты не против, я буду запускать их партиями, чтобы они могли отчитаться, что побывали у тебя.
— Ты считаешь, что в данной ситуации это самое разумное?
Робинтон откашлялся.
— Я считаю, что как можно больше людей на планете должно получить доступ к твоей сокровищнице знаний, но, несмотря на то, что помещение значительно расширено, это пока невозможно — да и вряд ли разумно.
Люди ограниченные стремятся разузнать всякие бесполезные мелочи. Нерешительные считают, что их сомнения требуют срочного разрешения, и что ты настолько всеведущ, что можешь дать ответ на любой поставленный вопрос.
— Так уж повелось на свете, мастер Робинтон, — как всегда невозмутимо проговорил Айвас. — Человечество всегда верило оракулам.
— Оракулам? — Главный арфист впервые слышал это слово.
— Подробное объяснение данного феномена придется отложить, пока у вас не найдется сорок четыре часа свободного времени, чтобы ознакомиться с архивом религиозных документов — он весьма обширен. А
