Он медленно поднялся. Его твердо очерченный рот искривился в усмешке.
– Двуспальная кровать. Полагаю, твоя.
– Старая и очень маленькая двуспальная кровать. Узкая даже для меня одной. Мне лучше знать.
Адам пожал плечами.
– Не самая удобная мебель, но, похоже, твоя мать питает слабость к старинным вещам.
Джози убрала руку со ставня.
– Мы с тобой заключили соглашение.
– Ты хочешь, чтобы я сказал твоей матери, будто мы хотим спать в разных комнатах? В нашу первую брачную ночь?
– Тогда скажи ей, что мы предпочли бы переночевать в отеле.
– Ты же видела, как она разволновалась. Она целую неделю готовилась к нашему приезду.
– Я думала, тебя раздражает то, как они все лебезят перед тобой.
– Это называется южным гостеприимством. Они любезны со мной только потому, что любят тебя.
Джози вспомнила, как все наперебой критиковали ее, когда впервые увидели. Как мать взяла ее руки в свои и разглядывала грязные поломанные ногти дочери.
– Ты случайно не ревнуешь? – Его взгляд смягчился.
Джози с притворным безразличием пожала плечами. Она не могла признаться ему, что всегда мечтала, чтобы родные встречали ее так, как сегодня встречали его. Но они никогда не относились к ней как к равной… до тех пор, пока она не привезла с собой Адама.
– Не ревнуй, – сказал он. – Они действительно любят тебя.
– Но наш брак ненастоящий.
– Ты помнишь брачный договор, который мы подписали? – Его лицо помрачнело, и Джози вспомнила, как ужасно чувствовала себя в тот момент, зная, что Адам собирался на ней жениться только из чувства долга. – Он настоящий.
– До того, как выйти за тебя замуж, я не сделала ничего такого, что доставило бы им удовольствие.
– Уверен, ты ошибаешься.
– Откуда тебе знать? Твои родные, должно быть, тебя боготворят.
– Хорошо. Я пока не знаю. Возможно, когда-нибудь ты мне скажешь.
– Когда-нибудь? Как ты можешь говорить так, словно мы настоящая пара, у которой есть будущее. Как будто тебя волнует…
– Хорошо, мы будем придерживаться твоего сценария наших отношений. Но давай на сегодня покончим с этим разговором. Послушай, долгий перелет утомил тебя. Мы оба устали. Почему бы нам просто не помолчать и не приготовиться к ужину? Возможно, твое настроение улучшится, если ты переоденешься.
– Если я переоденусь? – Джози напряглась. – Значит, ты не одобряешь еще и мою одежду?
Выражение его лица смягчилось.
– Не думаю, что твоя мать разделяет твою любовь к джинсам.
В то время как элегантный костюм Адама привел Джиджи в восхищение, ее губы сжались при виде поношенных джинсов Джози. Впрочем, в присутствии зятя она промолчала. Подождала до тех пор, пока они с дочерью не остались наедине, в то время как мужчины отправились за багажом.
– Как такой девчонке, как ты, удалось заинтересовать такого видного мужчину, как Адам?
В тот момент Джози снова почувствовала себя нежеланной тринадцатилетней замарашкой.
Адам застегнул молнию на своем чемодане, и этот звук больно резанул по самолюбию Джози.
– Вероятно, она придает слишком большое значение внешности, – продолжил он. – А ты специально так одеваешься, чтобы вызывать ее раздражение.
– Ты не знаешь, почему я…
– Сейчас речь идет не только о тебе. Она весь день провела на кухне, готовя праздничный ужин.
– Хорошо. Договорились. Меня гораздо больше волнует то, что будет после ужина.
Подойдя к кровати, Адам провел ладонью по глад кому атласному покрывалу.
– Заверяю тебя, мы с честью выйдем из сложившейся ситуации.
– Ты выйдешь. Ты же мужчина.
– Что это, черт побери, значит?
Он встретился с ней взглядом.
– Ты правда думаешь, что я не смогу делить с тобой постель, при этом не дотрагиваться до тебя? – насмешливо поинтересовался он.
– Я… я…
