потрясающа. Ему понравилось, что он так быстро смог довести ее до оргазма, в ней было все, о чем он мог только мечтать, и даже больше. С Джози не приходилось играть и притворяться, не надо было догадываться об ее замыслах и намерениях. Ее мысли были написаны на лице, либо она высказывала их напрямую со свойственным ей простодушием.
Он смотрел на распростертое перед ним тело, на округлый живот и пышную грудь, ожидая, что на ее лице появится робкая, удовлетворенная улыбка и послышится довольное мурлыканье. Так оно и случилось. Но пугающим оказался нежный интимный взгляд, который она послала ему. Он попал ему прямо в сердце, от которого оно сжалось и сморщилось, словно гнилой помидор.
Проклятие! Он знал, что будет потом. Он должен был приказать своему пенису, чтобы тот лежал спокойно и вел себя пристойно, а теперь она смотрела на него, как на любимую собачку, и собиралась даже подкормить.
Он плотно сжал губы, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость, что-нибудь вроде того, чтобы она осталась на всю ночь, делила с ним постель и завтрак, и так день за днем.
– Спасибо, – сказала она с неподдельной благодарностью, которая вызвала у него раздражение.
Как он мог заниматься с ней сексом и даже не оглянуться, когда она благодарила его? У нее подогнулись колени, и она скользнула на пол. Ее соски соблазнительно торчали перед его губами.
– А что теперь, Хьюстон?
Ладно. Он, конечно, мог быть полным болваном и отправить ее домой. Или собрать последние остатки порядочности и устроить утешительный сеанс любви, чтобы хоть отчасти компенсировать предстоящее равнодушие и забвение. Мог бы бросить ее на ковер и войти в нее, быстро и решительно, раз уж она здесь и вполне созрела для этого, а до утра еще долгая ночь. Он собирался избавиться от нее, да что там, просто прогнать. Прежде чем они погрязнут в банальной связи.
– Подожди. – Она нагнулась и расстегнула молнию у него на джинсах, дрожащими холодными пальцами вытащила член из трусов, подрагивающий от неудержимого желания.
Он сглотнул похотливый комок, подкативший к горлу, и снова попытался мягко подтолкнуть ее. Он хотел все сделать правильно. Дать ей спокойно уйти, пока еще не поздно, и защитить ее от поглощения эмоциональным пустырем, каковым он всегда себя помнил.
– Пока ты не натянул презерватив, я хочу попробовать тебя на вкус.
И ее губы сомкнулись вокруг его члена, совершив то, о чем он не смел и мечтать, ее колючие волосы щекотали его живот, плечи округлились. Зубами она нежно прихватывала его кожу, он тихо постанывал, тугие яйца готовы были лопнуть, внутренности сотрясали конвульсии, ноги напряглись, теплые волны агонии накатывались на него.
Дьявольщина, она была просто потрясающа. Вцепившись пальцами в его бедра, двигаясь вверх и вниз, она с такой силой притянула его к себе, что его член глубоко проник в ее глотку.
Вот оно. У него не хватило силы воли оттолкнуть ее в третий раз. Пока еще, на всю сегодняшнюю ночь, она – его и будет принадлежать ему. По-настоящему, всерьез.
Джози облизывала головку, обтянутую гладкой кожицей, стараясь поймать прозрачную липкую каплю, явно наслаждаясь вкусом и ощущением трепещущего члена во рту. Она удовлетворенно вздохнула, когда его руки легли на ее плечи.
Следующим движением она уже оказалась на полу, лежа на спине.
– Раздвинь ноги, – приказал он, и тут же, не дожидаясь исполнения приказа, сам ухватил ее за правое колено и резко отодвинул ее ногу в сторону.
Джози так распалилась, что не ощущала ни малейшего смущения от того, что каждый дюйм ее столь несовершенного тела, распростертого перед ним, был выставлен напоказ, словно ужин наподобие шведского стола.
Хьюстон схватил ее левое колено и подтолкнул его вперед, к бедру, на лице появилось напряженное выражение, голубые глаза потемнели от желания. Разорвав пакетик с презервативом, он пытался с поспешной неловкостью натянуть его, и в его глазах она увидела столь самозабвенное сладострастие, которого она никогда не ожидала от него.
Не долго думая, кончиками больших пальцев она раздвинула губы своего лона, в надежде подстегнуть его.
– О, черт! – воскликнул он.
– Ну, давай же, – прошептала она, закрывая глаза. Он налег на нее всем весом и наконец одним мощным толчком вошел в нее. Джози почувствовала, как у нее все затрепетало внутри. Она стиснула зубы, чтобы не закричать.
– Тебе нравится так? – произнес он, не отрывая глаз от ее лица, откидываясь назад и снова с силой погружаясь в нее.
Она не ответила, дыхание сперло, каждый его толчок подводил ее все ближе к последней грани. Это оказалось самым ярким, волнующим, дотоле неизведанным ощущением, которое она когда-либо испытывала в жизни, – жгучее наслаждение, пронизавшее каждую клеточку ее тела, синхронно отвечавшее на каждый его толчок.
Сквозь плотно сжатые губы он процедил:
– Я не слышу тебя. Скажи мне, нравится ли тебе это. – Отброшенная назад быстрыми сильными толчками, Джози стукнулась головой о ножку кофейного столика и снова застонала. Прижатая к столику, она ощущала еще сильнее каждый дюйм его члена, пронзавшего ее, и без колебаний подтвердила:
– Ода!
Он впился в ее губы, его голубые глаза обволокло туманом страсти, и они потемнели.
– Докажи мне, закричи, что ли, Джози.
Ну, раз он настаивает… Ее руки сомкнулись на поясе его джинсов, ее груди терлись о густую поросль на его груди, так что постонать не составит особого труда. Стонать и вздыхать, всхлипывать и хныкать,
