Почему-то Рассел тотчас подумал о Лорел и мысленно выругался. Вот уж придет в голову ерунда!
– Ради Христа, – процедил Рассел.
– Молодой человек, не поминайте имени Господа всуе, – назидательно сказала Мария. – А то схлопочете подзатыльник, как ваш юный братец. – И она рассмеялась.
Рассел тяжело вздохнул, встал и выложил на стол несколько монет.
– Спасибо, леди, вы очень меня выручили. Доброй всем ночи.
– Подумай о женитьбе, – сказала Джо-Джо ему вслед.
– Да, обязательно, – криво ухмыльнулся Расс. – Паршивый советец.
– И прекрати коверкать слова, – вновь назидательно произнесла Мария. – Неудивительно, что Шон сквернословит на каждом шагу.
Невесело рассмеявшись, Рассел вышел из соседской квартиры и подошел к своей двери. Смешно сказать, но он боялся встречаться с Шоном. Как он будет говорить с братом?
Войдя, он застал парня на кухне. Тот стоял прямо возле мойки и жевал кусок остывшей пиццы. Расселу стало дурно. Во всей позе Шона так и сквозило отчаяние. Брат был несчастен и одинок. Ему не хватало семейного уюта. Он даже отвык есть за столом, потому что в доме никогда не было нормального обеда или ужина, отварные макароны с сыром и яичница не в счет.
За год Шон вытянулся на целых десять сантиметров. Он был голенастым, с худыми руками и тонкой шеей, словно организм не мог справиться с собственным ростом и компенсировал его худобой. Шон носил дурацкую прическу – короткую спереди и длинную сзади, в стиле семидесятых, который снова был на пике моды. Расселу никогда не нравились подобные прически, превращавшие мужчин в жалкое подобие женщин.
Он стоял и смотрел на брата, чувствуя себя очень глупо. Должно быть, вид у него тоже был глупым и растерянным. И дело не в прическе Шона или в его худобе. Просто Рассел никогда не знал, что творится у парня в голове.
– Привет, – начал он не слишком успешно.
Шон кивнул и снова куснул сморщенный огрызок теста с сыром. Верхняя губа была в кетчупе.
– Повеселился? Трахнул очередную подружку?
Чувствуя неловкость, Рассел растерянно пожал плечами Что ж, ответ младшего брата звучал как приглашение к беседе. Уже неплохо.
– Кстати, о подружках… ты хотя бы знаешь, о чем говоришь, когда упоминаешь слово «трахаться»? Если у тебя есть вопросы, можешь задавать, я отвечу. Велик шанс, что я знаю ответ.
Шон презрительно фыркнул:
– Ага, беседа о пестиках и тычинках! Ха! Что ж, давай побеседуем. Ответишь на любой вопрос?
Рассел ощутил тревогу, но отступать было некуда.
– Я готов, спрашивай.
Шон скривился и вытер рот полотенцем, а руки вытер о свою желтую майку.
– Ладно. Откуда пошло слово «трахаться»?
Рассел выпучил глаза. Он же не лингвист, черт возьми!
– Не знаю. И не думаю, чтобы кто-нибудь это знал.
Шон снова скривился, явно не впечатленный. Он отшвырнул полотенце в сторону раковины и сложил руки на груди.
– Мне вот всегда было интересно… в позе 69 кто сверху, а кто снизу?
Рассел был благодарен брату, что тот на него не смотрит, поскольку, кажется, покраснел. Он даже не знал, стоит ли вообще отвечать на вопрос Шона, поэтому долго молча!
– Это зависит… от желания партнеров. Думаю, не так уж и важно, кто сверху. Все зависит, от предпочтений.
– Н-да, плохой из тебя учитель, – покачал головой Шон. Он открыл холодильник и достал бутылку колы. – Ладно, тогда вот еще вопрос… как обнаружить у женщины точку G?
Рассел почесал подбородок, затем висок, потом макушку. Возможно, Мария была права. Если бы он был женат, то мог обратиться за помощью к супруге. Вдвоем было бы проще преодолеть этот нечеловеческий натиск. По сравнению с допросом Шона проблемы, связанные с браком, казались совсем не страшными.
– Ладно, разговор не клеится. Зачем тебе знать о точке G, если ты не занимаешься сексом? – Рассел, прищурившись, взглянул на брата, и тут его осенило. Ему стало не по себе. – Или ты занимаешься сексом? Только отвечай правдиво.
Шон, который все это время казался расслабленным и насмешливым, внезапно ощетинился. Он со стуком поставил колу на стол, лицо налилось кровью.
– Нет! Я не занимаюсь сексом! Господи, до чего ты туп! Для секса нужна подружка или любовница, а если ты не заметил, у меня даже друзей нет! Остается только онанизм, понятно?!
Шон сорвался с места и, пылая гневом, устремился в спальню, по пути задев брата плечом.
Рассел привалился к стене, чувствуя себя последней сволочью. Шон был прав: откуда у него взяться подружке, если он совершенно одинок. Ему никогда не звонили друзья, он не встречался с одноклассниками, не ходил в гости. С момента переезда к Рассу он замкнулся в себе и стал нелюдимым.
