смогут приобрести не только здоровье, но и богатство, которое они именуют 'здоровьем обстоятельств', — это не мистики. Это — маги; и учат они, сами того не ведая, не чему иному, как основным доктринам герметической науки, правда, опуская их живописный церемониальный аккомпанемент.[341]
Эти кардинальные доктрины по сути своей мало изменились со времени первого появления на заре мировой истории, хотя они так же, как и доктрины теологии, нуждались в периодическом переформулировании. Обсуждая их, я в основном буду цитировать работы Элифаса Леви: это — псевдоним, под которым Альфонс Луи Констан, наиболее доступный для чтения оккультный философ XIX в., преподнес миру свои выводы.
Традиция магии, как и большинство других способов бегства, предложенных человеком своей душе, зародилась, как представляется, на Востоке. Она была сформулирована, развивалась и сберегалась в рамках религии Египта. Один из своих ранних выходов на сцену магия совершила также в религии Греции. Ее легендарным великим магистром был Гермес Трисмегист, давший ей ее официальное имя Герметической Науки, и его статус в оккультизме во многом напоминает статус Моисея в еврейской традиции. Фрагментарные сочинения, приписываемые этому персонажу, как говорят, восходящие к герметическим книгам, представляют собой первоначальные писания оккультизма; а Изумрудная Скрижаль, по всей вероятности неподлинная, найденная, как говорят, в его гробнице, для магов имеет авторитет Скрижалей Моисея.[342] В гностицизме, в аллегориях каббалы, в теософии, во все еще существующих в Англии, Франции и Германии тайных сообществах, даже в некоторых практиках, укоренившихся в церемониале христианской Церкви, — присутствуют прошедшие сквозь столетия основные понятия, которые составляют 'тайную мудрость' магической традиции. Более низко стоящие ответвления этой традиции слишком уж хорошо известны, и нет нужды конкретно останавливаться на них.[343]
Как и тот мир, на объяснение которого претендует магия, она имеет тело и душу: внешнее одеяние слов и церемоний и внутреннюю доктрину. Внешнее одеяние — все, что позволено увидеть непосвященным, — состоит из ряда сбивающих с толку и зачастую смешных символических покровов: странных слов и чисел, гротескных законов и ритуальных актов, персонификаций и мистификаций. Внешние облачения наших религиозных, политических и социальных систем — вероятно, могущих показаться в равной мере иррациональными ничего не знающему о них, но критически настроенному наблюдателю, — предоставляют поучительную параллель к данному аспекту оккультной философии. Однако если с магии совлечь все эти архаические формулы, символы, всю таинственность, то обнаружится, что она в том виде, как ее описывают ее апологеты, опирается на три фундаментальные аксиомы, которые вряд ли покажутся смехотворными тем, кто с уважением прислушивается к постоянно меняющимся гипотезам психологии и физики.
(1) Первая аксиома провозглашает существование невесомой «среды» или 'всеобщей действующей силы' [universal agent]; считается, что она находится вне сферы наших нормальных чувственных восприятий, но тем не менее пронизывает весь материальный мир и связует его воедино. Эта среда, не излучающая света и ничего общего не имеющая со звездами, известна оккультистам под неудачным названием 'Астральный Свет'; этот термин первоначально был позаимствован Элифасом Леви у мартинистов. Жить в осознанном общении с 'Астральным Светом' означает жить в Астрале, 'Астральном Плане', или в Астральном Мире, — то есть достичь нового уровня сознания. Обучение оккультиста направлено именно к этой цели.
Эта доктрина Астрального Плана, как и многие наши представления о трансцендентном, обладает респектабельным происхождением, а также многочисленными славными связями в мире философской мысли. Ее скрытые следы можно обнаружить даже в спекуляциях ортодоксальной физики. Она по сути идентична 'Архетипическому Миру' или сефире
Далее, Астральный План рассматривается как вместилище 'Космической Памяти', где сберегаются образы всех существ и событий, подобно тому как они хранятся в памяти человека.
'Высокое, оказавшееся чересчур высоким, героическое, для земли слишком суровое,
Страсть, покинувшая землю, чтобы затеряться в небесах', —
все это живет в Астральном Мире. Здесь же понятия будущего творения присутствуют во всей полноте в Вечном Сейчас, прежде чем родятся в материальной сфере. Согласно этой теории, пророчество и ясновидение — один из основных предметов оккультного обучения — состоит в том, чтобы раскрыть глаза души для этого лишенного времени Астрального Мира; спириты, вызывая духов умерших, попросту извлекают их из глубин вселенской памяти, вместо индивидуального припоминания. Читатель, чувствующий, что у него кружится голова от всех этих перемешанных между собой торжественных утверждений и неподтвержденных сказок, должен помнить, что догматическая часть оккультной традиции не может быть ничем иным, кроме как попыткой расширенного или иным образом отошедшего от нормы сознания найти объяснение своему опыту.
Далее, предполагается, что наши
С древнейших времен оккультная философия настаивала на существовании этой среды как на научном факте, который выходит за рамки восприятия наших нормальных чувств, но поддается верификации с помощью натренированных способностей «посвященного». Обладатель таких тренированных способностей — не колдун или прорицатель — считается подлинным магом; и декларируемая цель оккультного обучения, или посвящения, состоит в том, чтобы актуализировать такой сверхчувственный план опыта, наделить учащегося способностью вступать в осознанное общение с этим опытом, научить его налагать на сверхчувственные объекты силу своей собственной воли — с той же легкостью, с какой он накладывает эту волю на «материальные», чувственно воспринимаемые вещи.[346]
(2) Все сказанное подводит нас ко второй аксиоме магии, также имеющей до странности современный облик: ибо она попросту постулирует безграничную силу дисциплинированной человеческой воли. Данная догма была «позаимствована», без ссылки на первоисточник, из оккультной философии, чтобы сделаться козырной картой 'культивирования ума', 'Христианской Науки' и 'Новой
