этот кусок поближе к дому отнести, чтоб далеко за медом не ходить.
— Ага! И пчел научить, чтобы мед не к себе носили, а тебе прямо в рот.
— Хорошо бы, да не выйдет.
— А ты попробуй. Вдруг выйдет?
— Я бы другое попробовал…
— Что ж другое-то?
— Смотри, деда.
Мишка взял заранее подготовленную веточку.
— Вот дерево с бортью.
Кончик ножа покрутился в середине ветки, создавая имитацию дупла.
— Вот оно упало и лежит. Прихожу я ночью, когда все пчелы дома. Закрываю дупло.
Мишка облизнул березовый листик и заклеил им дырочку.
— Потом отрубаю верх и низ.
Два движения ножа, верх и низ ветки упали на землю.
— Беру тот кусок, где дупло с пчелами, и уношу туда, куда мне надо. Там рою яму и вставляю дерево, чтоб не падало.
Мишка воткнул обрезок ветки в землю.
— Перед утром открываю дупло, и пчелы летят собирать мед. Дупло над землей невысоко, чтоб мне удобно было, а чтоб никто не лазал, вокруг забор ставлю. Потом еще одно дерево приношу, потом еще. Только где столько упавших деревьев с бортями взять, я еще не придумал.
— А-я-яй! Как же ты так? — Дед сочувственно покачал головой. — Все придумал: и про яму, и про забор, только вот самого главного — где упавшие деревья… — Бывший сотник вдруг резко замолк и уставился невидящим взглядом куда-то в пространство. После недолгого размышления Корней Агеич просветлел ликом и совершенно не сердитым голосом шуганул от себя внука: — А ну-ка иди отсюда, совсем своей трепотней извел… Иди, иди — делом займись!
Мишка уселся на свою лошадку и поехал вокруг стада, периодически оглядываясь на деда. Тот сидел возле потухшего костерка, крутил в руке Мишкину палочку и, кажется, что-то бормотал себе под нос. Через некоторое время Мишка услышал дедов крик:
— Андрюха! Андрюха, подъезжай-ка сюда, разговор есть!
Разговор продолжался недолго, дед что-то объяснял, бурно жестикулируя, а Немой сидел рядом на корточках и изредка кивал. Потом дед взобрался на лошадь и порысил в сторону села. Похоже, совещание окончилось, и дед отправился раздавать ценные указания и готовить операцию под кодовым названием «Борть». Автор проекта совершенно не по-детски удовлетворенно хмыкнул и отправился выгонять из кустов надумавшую прогуляться в лес буренку.
На пастбище дед не вернулся — прислал вместо себя близнецов дядьки Лавра — Кузьку и Демку. Ночью ни дед, ни Немой дома не ночевали, и, как рассказали на следующий день близнецы, их отец — тоже. Немой появился в селе только на рассвете, когда надо было выгонять стадо на пастбище, а прибыв на место, сразу же завалился под кустом спать. Операция «Борть» началась!
Дед не появлялся дома двое суток — наблюдал за тем, как пчелы ведут себя на новом месте. Машка носила ему еду куда-то на другой берег реки, а потом красочно живописала изнывающему от любопытства семейству, как тот не отрываясь пялится на врытую в землю здоровенную колоду и что-то бормочет себе под нос. В головы женской половины семьи начало закрадываться подозрение, что старый не то повредился в уме, не то, впав в язычество, воздвиг деревянного идола, не то одно и другое сразу.
Потом все трое: дед, Немой и Лавр — вообще перестали ночевать дома — шастали по дедовым угодьям, которые он так никому и не передал, валили деревья с бортями и возили колоды на основанную дедом пасеку. Операция «Борть» приняла полномасштабный размах. Дед перестал быть пастухом, что и требовалось в соответствии с разработанным Мишкой планом. Дамскому контингенту в весьма нелицеприятных выражениях была разъяснена вся ошибочность и беспочвенность их подозрений, а также указано на гениальность главы семьи, для бабьего ума, само собой разумеется, непостижимую.
То, что на будущее лето ни Мишке, ни Немому пастушить уже не придется, ни малейших сомнений не вызывало, и это с исходными положениями плана совпадало так же. Вторая задача — подъем материального благополучия семьи и повышение социального статуса — начала выполняться!
С третьей задачей — созданием своей команды — все пошло совсем не так, как Мишка предполагал. Общение со сверстниками не получалось, поскольку целыми днями Мишка пропадал на пастбище. Так, собственно, и планировалось, а потому никакого беспокойства не вызывало, основные усилия в этом направлении Мишка предполагал приложить по окончании пастбищного сезона. Но вот дед переехал на пасеку, а на его место заступили близнецы, и Мишка в очередной раз убедился в справедливости одного из постулатов теории управления: разрешение очередной проблемы, пусть даже и вполне успешное, порождает целое семейство новых проблем, которые тоже надо разрешать, причем не как-нибудь, а в направлении выработанной «генеральной линии».
В первый же день, увидев Мишкины упражнения с кинжалом, они прицепились с расспросами, но, получив ответ в стиле деда Корнея — рекомендацию обращаться к Немому, вроде бы отстали, однако через несколько дней заявились на пастбище с ножами.
Тренировки они, глядя на Мишку, сразу же начали верхом, и в результате Кузька засадил себе нож в ногу, хорошо хоть — неглубоко, обошлось одной лишь перевязкой, и тащить мальца к лекарке не понадобилось. Это происшествие все-таки вынудило Мишку вмешаться. Он попытался разъяснить близнецам, что начинать надо не с этого, показал деревянные кинжалы, дал несколько советов, основанных на собственном опыте, и… понял, что влип.
Близнецы быстренько обстругали первые попавшиеся деревяшки и начисто забыли про исполнение пастушеских обязанностей. В одиночку Мишка справиться со стадом не мог, постоянно следить за близнецами и заставлять их трудиться — тоже. Каждый день он со страхом ожидал, что приходящие на дневную дойку женщины заметят непорядок и пожалуются на нерадивость пастухов.
— Вот что, соколы ясные! — Мишка мрачно оглядел братьев. — Ничего у вас с этими деревяшками не выйдет! Ими только в заднице ковырять в безлунную ночь.
— Почему в безлунную? — тут же поинтересовался Кузька. Из двух братьев-близнецов, он был более шустрым, безалаберным и, как слышал Мишка, более восприимчивым к обучению. Вот и сейчас Демка
