Впрочем, изначально я так и устроился. Однако после бесконечных переносок и перестановок ящика с место на место я оказался в нем кверху задом. Поза крайне неудобная, если вам предстоит провести в ней много часов. Я же, судя по всему, лежал так почти сутки. Но жаловаться было грех. Если опустить описанные неудобства, мой побег с острова прошел как по маслу. Судя по тишине и отсутствию качки, плавание закончилось, и я был в Городе. Груз уже доставили на какой-то склад.
В последний день уборочной страды ящики с тканой снесли вниз на пляж, поближе к причалу. Работа была завершена. Все облегченно вздохнули. Урожай был хороший, управились быстро, никаких проблем с получением заказанных товаров с большой Земли не предвиделось. Вечером, по традиции, в поселке должен был состояться праздник, и все поспешили подняться обратно, чтобы отдохнуть, приготовиться и привести себя в порядок. Мы с Ольгой остались на пляже вдвоем. Заранее приготовленными инструментами я вскрыл один из ящиков, стоявший сверху примерно в середине штабеля. Ткану из него мы вынули и закопали в песок неподалеку. Поцеловав на прощание Ольгу, я забрался в ящик. Ольга то смеясь, то плача снова заколотила крышку. Ночь я провел в ящике на берегу, а утром меня вместе с остальным урожаем погрузили в трюм корабля. Тогда же и произошла эта досадная неприятность, когда ящик развернули крышкой вниз. В корабле от нечего делать я опять уснул. Самый подходящий способ убить время, когда все равно нечего делать. За время сбора тканы и подготовки побега я так вымотался, что смог бы уснуть и в более неудобном положении. Я просто улегся поудобнее, ну, насколько это получилось в тесном ящике, расслабил все мышцы и приказал организму спать. Тот с удовольствием подчинился.
И вот теперь я таким странным образом проснулся. Мой нос упирался в пыльную тонкую доску. Откуда взялась пыль, я мог только догадываться. Видимо, ящик стоял в самом низу штабеля, на пыльном бетонном полу. Но сейчас мне было не до логических умозаключений. Мне опять отчаянно захотелось чихнуть. Дотянуться до носа рукой и почесать переносицу или на худой конец просто крепко зажать его и тихо чихнуть как бы в себя я не мог. Шуметь в моем положении, пока я не определился, где я и есть ли вокруг охрана, мне было категорически противопоказано. Я решил терпеть до последнего – а вдруг само пройдет. Но, несмотря на все принимаемые усилия, желание чихнуть не проходило. Я глубоко вздохнул и на целую минуту задержал дыхание. Это ничем не помогло, только ухудшило мое состояние. Тогда я решил, наоборот, дышать почаще. Потребность чихнуть стала просто нестерпимой. В носу ожесточенно засвербело, и, казалось, уже не было сил терпеть эту пытку. Тогда я решился на последнее отчаянное средство и почесал нос о доску, в которую он упирался. Дело кончилось тем, что в самое чувствительное место моего многострадального носа вонзилась заноза. Человек с менее слабой нервной системой на моем месте завыл бы в голос. Я лишь тихонько ругнулся, впрочем, достаточно невнятно.
Зато я чихнул. С этим я уже не мог ничего поделать. Я чихнул раз, другой, третий. Я чихал не останавливаясь, с азартом, страстно, получая от этого неизмеримое наслаждение. В эти сладкие мгновения я не думал ни о чем, я был беззащитен и беспомощен как ребенок. Меня сейчас мог бы арестовать даже бывший курсант провинциального полицейского училища, выставленный из него за неуспевание по всем предметам и общий идиотизм. Я думал лишь об одном: ну, еще разик, ну, еще разочек. Вдох, выстрел, опять лихорадочный вдох и снова выстрел носом.
Наконец эта вакханалия закончилась. Я измученно опустил голову и приготовился к самому худшему. Утешала меня одна мысль – если сейчас меня придут арестовывать, то я смогу подраться, не отвлекаясь на мелочи. Чихать в ближайшие пару лет я больше не собирался. Выполнил норму.
Я замер и прислушался. Вдали послышались шаги. Кто-то негромко переговаривался. Один из говоривших был еще совсем молодой паренек-охранник. Второй голос принадлежал более взрослому и серьезному человеку, видимо, его начальнику. Молодой парень нервничал и рвался в бой, в то время как старший был настроен более скептически.
– Говорю вам, я слышал, как кто-то чихнул.
– Да ты гонишь, парень. Кто здесь чихать будет? Нет здесь никого. Вот, смотри.
Сквозь неплотно пригнанные доски моего ящика проник неяркий свет.
– Ну вот, сам убедись, пусто здесь.
– А может, он за ящиками спрятался? Давайте там посмотрим.
– Ага, – хохотнул второй голос – Ты еще внутри посмотри. Вдруг он в ящике живет. Жрет ткану и пугает новичков-охранников чихом.
– А вы не смейтесь. Смотрите, какие они огромные, запросто можно спрятаться.
Я напрягся. Похоже, не миновать хорошей потасовки. Я попытался пошевелить руками и ногами. Черт, все затекло от долгого лежания в неудобной позе. Повяжут меня, ох, повяжут. Голоса между тем затихли. Я услышал, как кто-то сопя стал двигать по полу тяжеленные ящики. Внезапно внутри моего убежища стало значительно светлее. Я понял, что охранники отодвинули стоявший рядом штабель.
– Да брось ты, какая муха тебя укусила? Чего ты горбатишься? Тебя что, нанимали искать воров внутри склада?
Возня прекратилась. Младший из охранников недоуменно ответил:
– Так ведь действительно нанимали охранять склад!
Начальник охраны был ленивый и опытный в своем деле человек:
– Дурья ты башка! Твоя обязанность следить, чтобы никто не проник на склад и не вынес ткану. Вот и отвечай, ты видел, что кто-то залез внутрь?
– Нет; – нерешительно ответил младший.
– А замки снаружи целы? – продолжал давить второй.
– Да вроде целы. Я их открыл своим ключом.
– Так чего же ты дергаешься? Людей от отдыха отрываешь?
– Так ведь я почему вызвал вас? Чихал там кто-то, внутри, на складе.
– Ну вот, опять ты со своим чихом. Померещилось тебе со скуки, вот и все.
– Не думаю. Я очень ясно слышал.
– Ладно, давай проверим. Сколько раз он чихнул, этот твой взломщик?
– Раз десять, не меньше. Я даже начал считать, но потом сбился со счета.
