Сколько Кудесников ни бился, что такое в ее понимании «странные картинки», он так и не понял. Марина никогда в жизни не видела у мужа рыжего портфеля с ручкой, замотанной изолентой.
– У него был портфель, черный, совсем новый, очень дорогой, из мягкой кожи. А старый, коричневый, дома на балконе стоит, набит прочитанными журналами.
– Значит, это либо чужой портфель, либо он всегда находился вне дома, – решил Арсений. – Нужно будет выходить на ту фирму, в которой работал ваш муж. Вы знакомы хоть с кем-то из его коллег? – спросил он Марину.
– Вы знаете, нет.
Тамара, которая кусала губы и явно хотела что-то вставить, сначала сдерживала себя, а потом все же не выдержала:
– Маришка, да он тебя никогда в грош не ставил. Это в нормальных семьях мужья как-то посвящают жен в свои дела, знакомят с друзьями. А ты у него всегда как приживалка была. Он тебя никуда не выводил – ни в театр, ни на выставки. У тебя даже нарядного платья нет!
– Есть у меня платье, – возразила Марина звенящим голосом. – Просто ты не знаешь. Почему ты считаешь, что все про меня знаешь? И про наши с Андрюшей отношения?
– Потому что у вас были дурацкие отношения, – отрезала та. – Потому и знаю.
Глаза у нее сверкнули искренним негодованием.
– Не советовал бы я вам, – ласково сказал Кудесников, – ругать Андрея Ивановича в присутствии свидетелей. Мало ли что следователи подумают. Решат, что вам он так поперек горла стоял, что вы согласились помочь своей сестре от него избавиться.
– Но это чушь собачья, – ответила Тамара, глядя на него с неудовольствием. – Сдался он мне. Избавиться от мужа очень просто – взять и развестись с ним. Было бы желание.
– Ты всегда старалась вызвать у меня такое желание, – обиженно заметила Марина.
Было ясно, что она готова поспорить, но ссориться с сестрой не намерена.
– Потому что мне было больно смотреть, как ты мучаешься.
– Вот что, дамы, – прервал их Кудесников. – Сейчас мы попрощаемся с Марьей Степановной, и кто- нибудь из вас спустится вниз на разведку.
– За-за-зачем? – спросил Белкин.
– Выгляни в окно, сыщик. Возле подъезда стоит сверкающий милицейский лимузин и топчутся какие-то типы в штатском. Не хотелось бы мне попасть к ним в объятия. Я на разведку пойти не могу, потому как фигура слишком заметная. Лучше всего пойти вам, Марина.
– А что делать, если меня остановят? И спросят, где я живу и что тут делаю?
Глаза у нее были беспомощными, как у мамзели, наступившей в лужу атласной туфлей.
– Нет, – передумал Арсений. – Лучше сходите вы, Тамара.
– Ладно, – сразу же согласилась та. – Только учтите, если меня поймают, я ничего скрывать от властей не буду.
– Так, вы тоже остаетесь. Белкин, придется идти тебе. В самом деле, ты лучшая кандидатура. Им просто не хватит терпения выслушивать твои объяснения, если вдруг что.
Белкин послушно проводил до квартиры Марью Степановну, покивал ей головой, словно заводной слон, и отправился вниз. Неподалеку от подъезда действительно стояла разбитая вдрызг милицейская «шестерка», возле которой беседовали двое мужчин. Белкину хотелось послушать, о чем они говорят, но просто так стоять поблизости было неудобно и опасно. Поэтому он решил пойти по стопам Кудесникова и изобразить что-нибудь эдакое. Сначала вдохнул полной грудью воздух, потянулся всем телом, показывая, как устал дома и как рад свежему воздуху. Потом сделал несколько несложных махов руками и стал изображать бег на месте. Поскольку на нем не было спортивного костюма и кроссовок, выглядел он, мягко говоря, странно.
Все оставшиеся в квартире наблюдали за ним из-за занавески.
– Что это он делает? – с удивлением спросила Тамара, привстав на цыпочки.
– Господи, кабы я знал, – пробормотал Кудесников. – Может быть, у него все-таки съехала крыша? По крайней мере, со стороны кажется, что он идиот.
Мужчины Белкина, конечно, заметили, но не обратили на него внимания. Из их беседы ему почти сразу удалось понять, что в подъезде произошла кража. Кто-то вскрыл квартиру на первом этаже и унес телевизор. Телевизор был старый, но хозяева тем не менее страшно расстроились.
– Иван, ты не поверишь, – повествовал тот из мужчин, что постарше. – Я стал опрашивать соседей, мол, не было ли в последнее время чего подозрительного. Не ходил ли кто по квартирам. Ну, газовщики- водопроводчики, как обычно. Они такую чушь несут! Будто раз глубокой ночью милиция проводила у них в подъезде учения. Якобы проверяли бдительность гражданского населения. Какой-то человек звонил всем подряд, требовал выйти на лестничную площадку, а потом делал выговор, зачем это они дверь открыли неизвестно кому! И будто был он не один, а с огромным котом, которого водил на цепочке.
– Да ври ты.
– Нет, клянусь! А отвечал якобы за всю эту байду в местном отделении милиции подполковник Огурцов.
– А чего Огурцов?
– Чего-чего... Я позвонил – а он меня матом! Говорит, заколебали со своим котом. Потом выяснилось, там еще оператор был с камерой.
– А-а! Так это телевизионщики! – не то облегченно, не то разочарованно воскликнул Иван. – Чего только, гады, не придумают. Всё рейтинги повышают...
Вид скачущего поблизости Белкина все же не мог не привлечь их внимание.
– Простите, вы из этого подъезда? – спросили его.
От волнения тот начал заикаться больше обычного:
– Я про-про-про просто вы-вы-вы-вышел... по-по-по...
– Попрыгать, ясно. Слышь, Михалыч, он просто вышел попрыгать. Сумасшедший дом. Вот они вот так вот прыгают, перед их носом из квартиры вытаскивают телевизор, а им хоть бы хны.
Ни слова не говоря, Белкин развернулся и потрусил в сторону парка, справедливо рассудив, что, если войдет в подъезд, его могут догнать, чтобы выяснить-таки, где он проживает. Счастье, если старуха Марья Степановна не проболтается, что квартиру напротив сдают какому-то жильцу.
Все это было никак не оформлено, то есть делалось незаконно. Кудесников вообще выяснил сей факт лишь потому, что следил за Папаскиным. Провернул он это дельце с присущим ему блеском. Прикинувшись продавцом лотерейных билетов, он выведал у старушек имя настоящего владельца квартиры, за дверью которой каждую ночь исчезал Папаскин, – Леонид Жуков. На доске объявлений возле дома висела записка: «Граждане жильцы! Уезжая из города, оставляйте свои телефоны соседям и дежурным по подъезду – во избежание затопления». Он тотчас отыскал дежурную по подъезду, представился родственником Жукова. Вот, дескать, я приехал аж из Архангельска в гости к дяде, а его дома нет, обидно! Дежурная, разумеется, дала обаятельному родственнику телефон, Арсений позвонил Жукову и так его пугнул, что тот во всем признался. Уступил, мол, приятелю приятеля за небольшие деньги на несколько месяцев. А для всех остальных – стоит запертая квартира, и все. Хозяин в деревне, пойди докажи что-нибудь.
Увидев, что Белкин исчез, Кудесников решил благоразумно выждать. Милиция вскоре отчалила, и лишь тогда их группа вышла из дому и двинулась к машине. Арсений не до конца поднимал окно, оставляя коту маленькую щелку. Иначе задержись он надолго, его любимец мог бы задохнуться. В сущности, бросать кота без присмотра было рискованно, и делал он это лишь в крайних случаях и ненадолго. Сегодня, например, постоянно поглядывал на автомобиль из окна.
Подбросив женщин до подъезда, сыщики отправились домой. Оба были страшно голодными и когда зашли в магазин, мгновенно заспорили из-за списка продуктов. Белкин возжелал купить филе красной рыбы, чтобы сделать из нее нежные тефтельки в базиликовом соусе. Кудесников считал, что они оба слишком устали для того, чтобы кулинарить. Он настоял на куске докторской колбасы, хлебе и пакете молока.
– По паре бутербродов – и спать, – провозгласил он, ввалившись на кухню и вооружившись здоровенным ножом.
Кот сел рядом и застыл.
– Нет, Мерс, можешь не сверлить меня глазами. Ты на диете, забыл? И вообще. В вареной колбасе нет
