Я замер. Пилот нас ни за что бы не увидел, но свет прожектора мог выдать нас жандармам.
Визжа шинами, самолет промчался по посадочной полосе, взревели двигатели, переключенные на реверс, и за всем этим шумом кусачки перекусывали проволоку сетки так же быстро и бесшумно, как ножницы — шелк.
Я повернулся к Мэгенхерду.
— Добро пожаловать в Швейцарию.
Дальше все оказалось довольно просто. Аэропорт Женева-Куантрен имел одну взлетно-посадочную полосу с узкими полосками травы по обе стороны. Здание аэропорта, ангары, служебные помещения размещались на дальней от нас стороне. А там, куда мы попали, громоздились горы строительных материалов, вздыбленной бульдозерами земли, маленькие кирпичные домики подстанций, радаров и тому подобного. Укрытий — сколько угодно.
Мы прошли с полмили, держась между взлетной полосой и оградой, а когда с обеих сторон оказалась Швейцария, прорезали еще одну дыру в заграждении и выбрались за пределы аэропорта. Я, как мог, соединил края сетки, так что несколько дней можно было ничего не заметить. И в любом случае — при чем тут Мэгенхерд?
— Как доберемся до города? — спросил Мэгенхерд.
— Обогнем здание аэропорта и сядем у главного входа в такси или автобус.
Он возразил:
— Почему было не пройти в аэропорт прямо по полю? Так гораздо ближе.
— Конечно. Притвориться, что мы — пассажиры? Предъявить паспорта и объяснить, как умудрились промочить в самолете ноги?
Он надолго замолк, лишь пыхтел от натуги.
20
В шесть часов с небольшим мы добрались до входа в аэропорт. Занималось унылое утро; фонари еще горели, потускнели с рассветом.
Там стояли несколько легковых машин и автобус без огней, с прицепом для багажа.
— Зайдем внутрь, чтобы привести себя в порядок, — сказал я. — Встретимся через пять минут.
Мисс Джермен направилась к женскому туалету. Даже в ярко освещенном фойе вы бы не догадались, что она пять часов тряслась в кузове фургона, а потом прошагала почти две мили через мокрое поле. У нее был какой-то врожденный лоск, к ней не приставали пыль и грязь. Выдавало лишь побледневшее лицо да мокрые ноги.
Зато Мэгенхерд, казалось, только что вышел из серьезной схватки. Его когда-то шикарный бежевый плащ был измят, заляпан грязью и в двух местах порван. Брюки мокрые и грязные, волосы в беспорядке. Прикрывая от посторонних глаз, мы схватили его под руки и повели в туалет. Мы с Харви выглядели не так плохо — главным образом потому, что наши наряды с самого начала не были так хороши. Харви побледнел, под глазами — круги, складки на лице обозначились резче обычного. Но как будто пришел в себя.
Я еще не успел почиститься, а Мэгенхерд уже напомнил:
— Вы не забыли, что нужно позвонить мсье Мерлену!
Мне, конечно, удалось забыть, и я был бы только рад, что никто не напомнил, но наше путешествие организовал все-таки он. Потому я почистил плащ, вымыл лицо, руки и ботинки, причесался и уже рыскал по фойе в поисках телефона.
Позвонил в отель, где должен был остановиться Мерлен, я заверил администратора, что дело крайне важное, и в конце концов добрался до Мерлена.
— Господи! — взорвался он. — Что с вами случилось? После Динадана ни звука! Целый день, даже больше! Только радио и газеты — и все о перестрелке в Оверни. Что…
— Помолчите, Анри, — оборвал я его. — Мы уже здесь. Если хотите нас видеть, приходите через двадцать минут на станцию Корнавен.
Пауза.
— Я вас там встречу.
— Просто пройдите через кассовый зал к буфету.
Кто-то зашел в соседнюю будку. Я покосился на вошедшего, быстро сказал: — Итак, Корнавен, через двадцать минут, — и бросил трубку на рычаг.
Она еще не успела набрать номер. Одной рукой я нажал на рычаг, другой резко развернул ее к себе.
Мисс Джермен разыграла детское недоумение.
— Вы здорово себя вели на границе, — мрачно буркнул я, так не портите впечатления. Я запретил телефонные разговоры.
— Но то в шато…
— Надо было спросить разрешения.
Ухватив за локоть, я повел ее к выходу, но наше путешествие рука об руку через холл вовсе не походило на медовый месяц. Девушка хмуро заявила:
— Я боялась, что вы не разрешите.
Я даже не повернулся.
К дверям мы подошли одновременно с Мэгенхердом и Харви. В автобусе включили освещение, и в него устало карабкались пассажиры. Судя по количеству бород и гитар, компания прибыла дешевым ночным рейсом из Парижа или Лондона. Нам для прикрытия больше подошло бы окружение повыше классом. Несмотря на помятый вид, Мэгенхерд все-таки не походил на студента на каникулах. Но зато студенты не читают газет.
Мы сели в автобус и заплатили за проезд, не обратив на себя ничьего внимания. Я сел рядом с девушкой, Харви и Мэгенхерд за нами.
Я откинулся назад и сказал:
— Возможно, Мерлен встретит нас на станции.
— На станции? — переспросил Мэгенхерд.
— Корнавен — станция с платформой под стеклянной крышей. Там мы разобьемся на пары. Харви пойдет со мной.
— Нет, — возразил Харви. — Правило номер один — телохранитель держится возле охраняемого.
Я кивнул.
— Знаю, но на станции никто не станет стрелять. Куда опаснее встреча с полицией. Я хочу, чтобы вы были со мной позади и проследили, нет ли слежки за Мэгенхердом, или впереди — для проверки, не ждут ли нас там.
Он тут же все понял.
— Хорошо, так и сделаем.
— А потом? — спросил Мэгенхерд.
— Сядем в поезд до Берна.
— Я думал, возьмем машину напрокат.
— Нет. Пока нет. И если кто-то думал, как вы, он тоже ошибся.
— Вы имеете в виду меня? — холодно спросила мисс Джермен.
— Кого угодно.
Автобус постепенно заполнялся, пассажиры усаживались слишком близко, поэтому разговор пришлось прекратить.
Было слишком рано, потому уже через десять минут мы добрались до станции. Вокзальные часы показывали половину седьмого.
Я повернулся к Мэгенхерду:
— Идите с мисс Джермен вперед и возьмите два билета второго класса до Берна, платит пусть она. Поднимитесь на платформу. При встрече — мы не знакомы.
