– Я бы не мог за это поручиться. Теперь размеры. – Он тщательно измерил картину тяжелой линейкой. – Пятьдесят три на восемьдесят семь сантиметров.
– Вы ошиблись на пару миллиметров, – сказал я.
Он быстро взглянул на меня и снова улыбнулся.
– Хорошо. Для коллекции донны Маргариты Умберто, правительство Никарагуа. Доставлено?..
Никто из нас не произнес ни слова. Он снова поднял глаза.
– Разве это имеет значение? – спросил я.
– Таковы формальности, – Его светлые глаза твердо смотрели на меня. Он должен был примерно представлять, в чем состоит моя работа. Однако это и не интересовало его и не беспокоило. Просто он должен был соблюсти формальности.
– Джильберт Кемп.
Он записал.
– Распишетесь, пожалуйста.
Я расписался. Он тщательно оторвал квитанцию и отложил ее в сторону, затем кивнул человеку в форме. Картина была пронесена через небольшую деревянную дверцу и унесена вниз по лестнице. Анри смотрел, как она исчезает.
Я показал на один из стоявших на столе телефонов.
– Он работает? Мы еще не заказали себе номер в отеле.
Он кивнул, открыл ящик стола и достал путеводитель по Цюриху, затем вежливо отодвинулся, чтобы не слышать, что я буду говорить. Я подумал об отеле «Баттерфляй», потом передумал, нашел номер отеля «Центральный», позвонил туда и заказал номер. Затем передвинул путеводитель Анри. Он заказа себе номер в «Континентале».
Вот и все. Наш банкир открыл входную дверь – служитель в форме все еще был где-то в хранилище, – и выпроводил нас под холодный – холодный снег. Но теперь тот падал большими медленными хлопьями. Улица уже была вся покрыта снегом.
– Сможем мы найти такси? – спросил Анри.
– Не думаю. Я предпочитаю пройтись пешком. – Сейчас я чувствовал себя таким уставшим, что мне проще было пройтись пешком, чем принимать решение о том, где больше вероятность поймать такси – на этом углу или на том.
– Вы позвоните Карлосу?
– Нет. Завтра.
Он немного поколебался, потом сказал:
– Тогда и я сделаю это завтра. Мы встретимся в Венеции. Я… я должен извиниться за то, что глупо вел себя. Вы все проделали отлично.
Я просто кивнул, подобрал свою дорожную сумку и зашагал.
Служащих отеля я попросил дать мне поспать, они так и сделали, но мне все удалось не так просто. Я снова оказался в слабо освещенном вокзале Цюриха, вглядывался в закутанные, сгорбленные, торопливо пробегающие мимо фигуры и пытался узнать, пытался вспомнить. В три часа утра я встретил банковского служащего, замаскировавшегося под шофера наемной автомашины…Я крутился на постели до тех пор, пока не проснулся окончательно. Если и дальше будет продолжаться в том же духе, то у меня не будет ни малейшего шанса что-то по настоящему вспомнить.
Поэтому я пять минут побродил по комнате, выпил стакан воды и проглотил три таблетки аспирина, хотя предпочел бы, чтобы это было виски и снотворное. Но тем не менее это помогло. Когда я снова забрался в постель, было такое ощущение, что я куда-то глубоко нырнул. И оставался там до девяти утра.
Потом я просто лежал, пил кофе (почему, черт возьми, в отеле не приносят большой кувшин кофе? Потому что предпочитают принести вторую маленькую чашечку и снова получить чаевые, вот почему) и смотрел на небо за окном. Оно очистилось и стало голубым и солнечным, и блики на потолке ясно подтверждали, что снаружи лежит снег. Идеальная погода для занятий зимними видами спорта для тех, кто предпочитает не оставаться дома и ломать ноги в комфортной и уединенной обстановке.
Около десяти часов я выбрался из постели, нашел железнодорожное расписание компании Кука по всему континенту, снова забрался под одеяло и стал разыскивать поезда в Венецию. Одним из самых подходящих мне показался поезд, отправлявшийся вскоре после полудня. И начал чувствовать себя уже лучше. Работа была сделана, стояла отличная погода и после обеда меня ожидала легкая прогулка в Италию.
Я окончательно встал, начал разыскивать чистую рубашку – и конечно понял, что позволил Анри уйти с моим чемоданом. С большим чемоданом, в котором возил контрабанду. Вчера я настолько устал, что даже не заметил этого. И что же теперь делать? Нужно заставить этого подонка принести чемодан сюда. Я поднял телефонную трубку и попросил соединить меня с «Континенталем».
Потом попросил соединить меня с Анри и голос, казавшийся немного взволнованным, пробормотал что- то вроде zwei, drei und zwanzig[19], а затем сказал мне, что герр Бернар приказал его не беспокоить.
О, черт возьми! Этот подонок все еще дрыхнет. Слава Богу, у меня была привычка укладывать в дорожную сумку все, что могло понадобиться в спальном вагоне поезда или во время поездки с ночевкой, так что я смог побриться. Конечно, хотелось, чтобы я не забыл уложить чистую рубашку. Обычно это меня не слишком беспокоит, но сегодня утром очень уж хотелось ее надеть.
В половине одиннадцатого я шел вдоль берега озера, чувствуя себя несколько хуже, чем должен бы, главным образом из-за того, что я рассчитывал чувствовать себя лучше. Отель «Континенталь» находился всего в полумиле по направлению к Национальному банку в конце озера; это было современное здание с множеством зеркальных стекол, бронзы и мраморными полами. В холле толпилась большая группа туристов – во всяком случае все они слишком громко разговаривали и все время спотыкались о чемоданы друг друга –
