После этого они мне помогли устроить чемодан возле окна, убедили, что это никому не доставит беспокойства, так как этот поезд никогда не бывает переполнен, откозыряли и продолжили досмотр.
Я снова сел на место.
Когда несколько минут спустя поезд тронулся, я закурил сигару. Картина и пистолет были по-прежнему со мной. И я по-прежнему оставался профессионалом. Конечно, можно бы убить Анри, когда мы доберемся до Базеля.
Поезда вышла скучной и однообразной. Я еще два раза выпил кофе и ликера, перекусил сэндвичами и подремал, насколько удалось. В Базель мы прибыли почти вовремя, немного раньше половины десятого.
Я отправился прямо в кафетерий, сунул чемоданы под стол и заказал холодное мясо и салат. Анри уселся рядом пару минут спустя. Он совершено не дремал и, насколько я мог судить, за все время поездки не вставал с места.
– Что случилось на таможне? – хрипло спросил он.
– Они решили, что вы собираетесь украсть мой чемодан. Вы упорно не сводили с него глаз.
– Mon Dieu. – Он почесал затылок. – Я почти… Мне очень жаль.
– Я же не учу вас оценивать картины; так почему же вы не перестанете учить меня, как провозить их контрабандой?
Он нервно кивнул.
– Да… но когда я сказал об этом Карлосу, они были рады, что я поеду с вами.
– Так вы планировали это заранее? Вместе с ними? Они знали, что вы собрались со мной?
Он снова кивнул.
Ну, впрочем Карлос говорил об этом по телефону. Но было приятно узнать, что мне все еще не доверяют. Я следил за картиной, Анри следил за мной. Неплохо.
– Я работаю на целую компанию дураков, верно? Боже мой, не слишком приятно ехать с пистолетом в кармане, понимая, что все это время вы норовите показать на меня пальцем. Еще одна подобная поездка и…
Но я стал говорить слишком громко, да и все это было бессмысленно. Я взялся работать с любителями, которых всегда мог бросить. Хотя почему же я, черт возьми, не работаю с такими профессионалами как Барроуз и Брэгг?
Постепенно я остыл.
– Хорошо. Все в порядке. Теперь вы купите два билета до Цюриха. На этот раз поедем вместе. Вы понесете чемодан, я буду наблюдать за вами. Тогда мы оба будем счастливы.
15
Поезд до Цюриха оказался холодным, ярко освещенным и пустым, в нем пахло дезинфекцией и мокрыми пепельницами. Мы с Анри сели рядом, причем он все время смотрел на мой большой чемодан, и всю дорогу мы почти не разговаривали.
Через двадцать минут после отъезда за окном пошел снег.
Анри спросил:
– Вы заказали номер в отеле?
– Нет.
– Но мы же остановимся в отеле?
– Нет, залезем в ближайший сугроб. Как вам эта идея?
– А потом вы поедете в Венецию? Когда?
– Завтра. – Я не собирался сидеть в отеле, пока полиция соберется проверить записи в журнале для постояльцев.
Он кивнул.
– А я вернусь в Амстердам.
– В Утрехт. Вы там оставили свою машину.
– Да, конечно.
Вот практически все, что мы сказали друг другу по дороге в Цюрих. Поезд опоздал, но всего на несколько минут. Все, кто был в вагоне – примерно полдюжины народу, торопливо направились к очереди на такси. Мы спокойно подождали, пока все выйдут.
– Вы понесете чемодан, а я пойду за вами, – сказал я, взял сумку в левую руку, положил правую на рукоятку браунинга в кармане плаща, и вышел следом за Анри из вагона.
Снаружи было холодно; настоящий ужасный сухой холод, характерный для континентальных районов; было такое ощущение, что вы вошли в подвал-ледник.
Но отчего же ощущение казалось мне знакомым? Несколько дней тому назад произошло что-то очень похожее. Примерно в это же ночное время. Может быть, на той же самой платформе? Во всяком случае, было что-то похожее. Неясный желтый свет фонарей, высокие крыши над стойками кафе и камеры хранения багажа. Закутанные люди торопливо проходили мимо или ждали, переминаясь с ноги на ногу. Все было совершенно также, как сейчас. Точно также. Смогу ли я когда-то вспомнить?
Я находился в нескольких метрах позади Анри, справа от него. В конце платформы он свернул направо.
