Регистраторша за стойкой объявила о скором начале посадки, но, добавила, пассажиры первого класса и обладатели золотой карточки могут пройти уже сейчас.
– Ты вроде сказал по телефону, что Стейси была знакома с Бакаром?
– Да, она называла это имя, – кивнул Ленни.
– Не уверен опять-таки, что все происходило именно так. Но подумай сам. Я мертв. Моника мертва. Стейси в шоке. Тара плачет. Стейси не может бросить ее одну и берет с собой. Потом ей становится ясно, что ребенка не вырастить. Куда там при ее-то образе жизни. Вот она и обращается к Бакару, просит подыскать семью для Тары. Получше. Или, если уж быть до конца циником, продает Тару. В точности нам этого уже не узнать.
Ленни внимательно слушал, время от времени согласно кивая.
– Ну а дальше все более или менее ясно. Бакар решил заграбастать деньжонок и с помощью двух чокнутых инсценировал похищение. Добыть образцы волос ему было несложно. Таким образом, Бакар попросту подставил Стейси.
Я заметил, что по лицу Ленни пробежала какая-то тень.
– Что-нибудь не так?
– Да нет, все в порядке.
Объявили посадку.
Ленни поднялся:
– Пошли.
В Сент-Луис мы прибыли с опозданием – после полуночи по местному времени. В такой час уже ничего не предпримешь. Ленни снял номер в гостинице при аэропорте. Магазин работал круглосуточно, и я купил кое-какую одежду. Поднявшись в номер, я принял очень горячий душ. Мы заняли кровати и уставились в потолок.
Утром я позвонил в больницу и справился насчет Рейчел. Она еще спала. В палате с ней была Зия. Она заверила меня, что Рейчел чувствует себя прекрасно. Мы с Ленни попытались наскоро позавтракать в гостиничном буфете, но пища оказалась совершенно несъедобной. Взятая напрокат машина уже ждала нас. Как проехать в Хенли-хиллз, Ленни узнал в регистрации.
Дороги я, признаться, не запомнил. Да и не было в ней ничего примечательного, за исключением, пожалуй, арочного свода в отдалении. Такие сейчас встречаются по всей стране, они как две капли воды друг на друга похожи. Можно относиться к этому скептически, как я, например, но ведь, с другой стороны, в привычном заключена какая-то привлекательность. Мы вроде жаждем перемен, а на самом деле тянемся, особенно в нынешние времена, к знакомому.
Доехав до границы города, я почувствовал некоторую дрожь в коленях.
– Слушай, Ленни, а что, собственно, мы здесь делаем?
Ответа не последовало.
– Как ты себе это представляешь? Я что, просто стучу в дверь и говорю: «Извините, но, по-моему, это моя дочь»?
– Можно обратиться в полицию, – возразил Ленни. – Пусть они разбираются.
Но я не очень-то представлял, чем в данном случае способна помочь полиция. Цель была совсем близко. Я махнул рукой – ладно, мол, езжай дальше. Мы повернули направо. Я дрожал, как осиновый лист на ветру. Ленни бросил на меня ободряющий взгляд, но и сам он был чрезвычайно бледен. Дома на улице оказались куда скромнее, чем я предполагал. А мне казалось, клиенты Бакара – люди состоятельные и даже преуспевающие.
– Эйб Тансмор – учитель средней школы. – Ленни, как всегда, читал мои мысли. – В шестом классе преподает. Лорен работает в детском саду. Обоим по тридцать девять. Поженились семнадцать лет назад.
Впереди на возвышении показался дом с табличкой вишневого цвета, на которой было выведено «26». Небольшое одноэтажное строение, из тех, что называют «бунгало». В отличие от прочих домов квартала, этот не выглядел уныло. Стены были весело выкрашены в разный цвет, по всему периметру дом был окружен клумбами и кустами, подстриженными самым аккуратным образом. На ступенях лежала цветистая циновка. От улицы дом отделял низкий частокол. Неподалеку от крыльца стоял фургон – «вольво» выпуска пяти-шестилетней давности. Рядом валялся трехколесный велосипед.
Во дворе женщина, опустившись на колени, окучивала клумбы небольшой лопаткой. Волосы были схвачены сзади широким красным гребнем. Она то и дело вытирала рукавом пот со лба.
Ленни остановился неподалеку от дома, на совершенно пустой стоянке.
– Говоришь, она работает в детском саду? – переспросил я.
– Три дня в неделю. Девочка ходит вместе с ней.
– А как они ее зовут?
– Наташа.
Лорен трудилась, не покладая рук, и работа ей явно нравилась. Была во всем ее облике какая-то умиротворенность. Я опустил стекло. Было слышно, как она насвистывает какую-то мелодию. Не знаю уж, сколько времени прошло. Показалась соседка. Лорен поднялась с колен и приветственно помахала рукой. Соседка приостановилась и ответила. Лорен улыбнулась. Красавицей ее не назовешь, но улыбка потрясающая. Соседка проследовала дальше. Лорен помахала ей вслед и вернулась к своему занятию.
Отворилась дверь.
Эйб оказался высоким, худощавым и жилистым. На лбу у него были небольшие залысины, подбородок украшала тщательно подстриженная бородка. Лорен разогнулась и бегло помахала ему.
