информации – что-то случилось. Все эти вопросы и сомнения, незначительные по отдельности, все эти приятности и неприятности, все то, что я принимал как должное, не задумываясь, – все это слегка сдвинулось. И то, что открылось моим глазам, было даже хуже, нежели я представлял изначально.
Я вернулся в Каслтон, домой, и позвонил Тикнеру, чтобы кое-что уточнить.
– Скажите, – начал я, – в мою жену и меня стреляли из револьвера тридцать восьмого калибра, верно?
– Да.
– И вы уверены, что стреляли из двух револьверов?
– На все сто.
– И один из них мой «смит-и-вессон»?
– Марк, вам все это давно известно.
– Результаты баллистической экспертизы у вас?
– В основном да.
Я облизнул губы и напрягся. Очень хотелось надеяться, что я заблуждаюсь.
– В кого стреляли из моего оружия – в меня или Монику?
– С чего это вдруг вас заинтересовало? – подозрительно осведомился Тикнер.
– Да так, любопытно.
– Ясно. Секунду, не вешайте трубку. – Он зашелестел бумагами. Я почувствовал сухость в горле и еле удержался от того, чтобы не отключиться. – В вашу жену.
Услышав, что к дому подъехала машина, я попрощался и положил трубку. Ленни вошел в комнату. Постучать он не удосужился. Но ведь Ленни никогда не стучится, это всем известно.
Я сидел на диване. В доме было тихо, все призраки уснули. В обеих руках у него были ракетки. Он широко улыбался. О Господи, как же часто я видел эту улыбку! Она могла быть кривой. Могла быть открытой. Или болезненной, как тогда, когда он ударился о дерево, спускаясь на санках. Я снова вспомнил, как в третьем классе затеял драку с Тони Мерруно и Ленни набросился на него сзади. Кажется, Тони разбил ему очки. Но Ленни на это было наплевать.
Я так хорошо знал его. Или, может, не знал совсем.
Увидев выражение моего лица, Ленни перестал улыбаться.
– Мы вроде в сквош сегодня собрались поиграть, верно, Ленни?
Он положил ракетки на стол.
– Ты никогда не стучишь – всегда просто открываешь дверь. Вот как сейчас. Так что же ты, Ленни? Ты пришел за мной. Открыл дверь.
Он закачал головой, но мне уже все было ясно.
– Два револьвера, Ленни. Вот в чем все дело.
– Не понимаю, о чем это ты, – сказал он, но уверенности в голосе не было.
– Мы исходили из того, что Моника не сумела достать оружие через Стейси и воспользовалась моим. Но все было не так. Я только что узнал результаты баллистической экспертизы. Забавно получается. Ты ведь так и не сказал мне, что Монику застрелили из моего револьвера. А в меня стреляли из другого.
– Ну и что? – В Ленни проснулся адвокат. – Из этого ничего не следует. Может, Стейси все-таки раздобыла ей «смит-и-вессон».
– Так оно и было, – сказал я.
– Ну и прекрасно, тогда все сходится.
– Да? И каким же образом?
Он переступил с ноги на ногу.
– Итак, допустим, что Стейси помогла Монике заполучить револьвер. Моника выстрелила из него в тебя. А когда Стейси появилась несколько минут спустя, попыталась выстрелить и в нее. – Ленни подался в сторону лестницы, словно демонстрируя, как все происходило. – Стейси мчится наверх. Моника стреляет, отсюда и след от пули. – Ленни указал на то место, где пуля вонзилась в перила. – Стейси влетает в спальню, хватает твой револьвер, спускается и стреляет в Монику…
– Стало быть, так все и произошло? – Я вопросительно посмотрел на Ленни.
– Нет, этого я не утверждаю. Так могло произойти.
Я выдержал короткую паузу. Ленни отвернулся.
– Есть тут одна нестыковка, – сказал я.
– Да? И какая же именно?
– Стейси не знала, где я держу оружие. И шифр от сейфа тоже не знала. – Я встал и подошел к нему. – А вот ты, Ленни, знал. Ведь я все юридические бумаги хранил в сейфе. Я во всем тебе доверял. И сейчас мне нужна правда. Моника стреляет в меня. Входишь ты и видишь меня лежащим на полу. Ты решил, что я мертв?
Ленни прикрыл глаза.
– Ну же, Ленни, говори.
