себе.
– Привет, – пробормотал он, целуя ее.
– Привет, – проговорила она, отвечая на поцелуй.
Выскользнув из его объятий, она прошла в нишу, которая служила ей кухней. Зашумела вода, наполняя чайник.
– Ты, конечно, уже видел газеты? – крикнула она.
– Да.
Ее голова высунулась из ниши.
– Представляешь, подруга мне звонит, чтобы сообщить эту потрясающую новость. Просто не верится! Моя фотография на первой полосе!
– Вот ты и прославилась.
– А по-моему, это просто позор – «полицейский-психолог»! Ничего себе! Могли бы хоть узнать сначала. В одной газете меня даже назвали Лиз Фразьер! – Она воткнула вилку в розетку, включила чайник и вернулась в комнату.
Ребус сидел на ручке кресла.
– Ну, как продвигается расследование? – спросила она.
– Появилось несколько очень интересных наметок.
– Да? – Она присела на краешек кровати. – Расскажи.
И он рассказал ей о Джен Кроуфорд и о своей версии с вставными зубами. Лиза предположила, что Джен мог бы помочь гипноз. «Потерянные воспоминания», – сказала она. Но Ребус отдавал себе отчет в том, что такая вещь неприемлема в качестве доказательства. И потом, он на собственной шкуре познал, что такое эти самые «потерянные воспоминания», и одна мысль о той старой истории заставила его содрогнуться.
Они пили китайский чай, который, по его словам, напоминал о сэндвичах с беконом, а затем она включила музыку, что-то нежное, из классики, и в конце концов они обнаружили, что сидят на индийском ковре, прислонившись к дивану; сидят так близко, что их плечи, руки и ноги соприкасаются. Она гладила его по волосам, проводила пальцами по шее.
– То, что произошло между нами прошлой ночью… – начала она. – Ты жалеешь?
– Жалею ли я о том, что произошло? Ты это имела в виду?
Она кивнула.
– О, господи, нет, конечно, – ответил Ребус. – Напротив… – Он помедлил. – А ты?
Она долго молчала, обдумывая ответ.
– Это было здорово, – проговорила она, сосредоточенно хмуря брови.
– Я думал, а вдруг ты меня избегаешь, – признался он.
– А я думала, что это ты меня избегаешь.
– Я искал тебя сегодня утром в университете.
Она откинула голову, чтобы лучше рассмотреть его лицо:
– Правда?
Он кивнул.
– И что тебе сказали?
– Я разговаривал с какой-то секретаршей, – объяснил он, – у нее на шее висели очки на шнурке. На голове пучок.
– Это Миллисент. Что она сказала?
– Сказала, что ты редко там появляешься в последнее время.
– А еще что?
– Что я могу найти тебя в библиотеке или у Диллона. – Он кивнул головой в сторону пакета с книгами, прислоненного к противоположной стене. – Она объяснила, что ты любишь книжные магазины. Так что я искал тебя и там тоже.
Она внимательно изучала его лицо, потом рассмеялась и ущипнула за щеку:
– Она просто чудо, эта Миллисент, правда?
– Если ты так думаешь, то да.
Почему она рассмеялась с таким облегчением? Перестань повсюду выискивать загадки, Джон. Прекрати сию же минуту.
Она поползла по направлению к пакету:
– Так, и что же ты купил?
Честно признаться, он уже и сам не мог вспомнить, за исключением одной книги, которую начал читать в такси. «Хоксмур» [18]. Не слушая ее вопросов, он уставился на ее ягодицы и ноги, открывшиеся, пока она ползла, в неожиданном ракурсе. Точеные лодыжки.
