Не на жизнь, а на смерть

распространить описание его внешности. С этого мы и начнем. А я тем временем попытаюсь что-нибудь выведать, посмотрим, что из этого выйдет.

Она улыбнулась:

– Но, папа, это же не твоя территория, правда?

– Нет, это не моя территория. Но знаешь, иногда случается, если смотришь на что-нибудь слишком долго, то перестаешь замечать, что творится у тебя под носом. И тогда необходим свежий взгляд, способный увидеть, что на самом деле происходит. – Он думал о Флайте, о причине, по которой тот вызвал его в столицу. Он также думал о том, достанет ли у него влияния, чтобы организовать поиски Кенни Уоткиса. Без поддержки Флайта ему наверняка не обойтись. Господи, что за мысли лезут ему в голову? Пропал человек! Это нужно расследовать. Да, но существуют десятки всевозможных способов расследования, и он не решил, какому отдать предпочтение в критической ситуации.

– Ты случайно не знаешь, где сейчас его мотоциклы? В гараже или нет?

– Они все еще там, в гараже. Я пошла проверить, когда начала волноваться.

– А ты не заметила, было ли что-нибудь еще в гараже?

Но она не слушала его:

– Он везде ездит только на мотоцикле. Он терпеть не может автобусы и все такое… Он собирался назвать свой большой мотоцикл в мою… В мою честь.

Саманта снова ударилась в слезы. На этот раз Ребус не останавливал ее, хотя ему было больно видеть, как она плачет. Но всегда лучше выплакаться, чем копить в себе слезы, так, что ли, говорят?

Сэмми громко прочищала нос, как вдруг отворилась дверь. В кабинет заглянул Флайт. Его выразительный взгляд все сказал Ребусу: для собственной дочери мог бы найти место получше.

– Да, Джордж? Ты что-то хотел?

– После того как ты ушел из лаборатории, – Флайт выдержал паузу, давая ему понять, что недоволен тем, что Ребус опять скрылся, ничего не сказав и не оставив никакой записки, – они подкинули мне еще кое-что.

– Я буду свободен буквально через минуту.

Флайт кивнул, но его взгляд был направлен в сторону Саманты.

– Ты в порядке, милая?

Она шмыгнула носом:

– Ага, спасибо.

– Кстати, – лукаво сообщил Флайт, – если хочешь подать жалобу на инспектора Ребуса, подойди к дежурному сержанту.

– А ну, проваливай, Джордж, – отмахнулся Ребус.

Сэмми захихикала, пытаясь одновременно вытереть нос, и в результате зашмыгала еще громче. Ребус подмигнул Флайту, который, сделав все, что мог (и Ребус был благодарен ему за это), повернулся, чтобы уйти.

– Вы ведь не все такие уж плохие? – спросила Саманта, когда Флайт вышел.

– Ты о чем?

– Полицейские. Вы не такие уж плохие, как о вас говорят.

– Сэмми, ты ведь сама дочь полицейского. Не забывай об этом. Мало того, ты – честная дочь полицейского. Так держать, хорошо?

Она снова улыбнулась:

– Ты никакой не старик, пап.

Он тоже улыбнулся, но ничего не ответил. По правде говоря, он просто-таки растаял от ее комплимента; не важно, искренне это было сказано или нет. Важно то, что это сказала Сэмми, его родная Сэмми.

– Ладно, – сказал он наконец, – давай-ка раздобудем для тебя машину. И не волнуйся, котенок, мы найдем твоего ненаглядного.

– Ты опять назвал меня котенком.

– Правда? Обещай, что не скажешь маме.

– Не скажу. Пап?

– Что?

Он повернулся к ней, и она порывисто поцеловала его в щеку.

– Спасибо, – сказала она, – что бы там ни случилось, все равно спасибо.

Флайт сидел в своем маленьком кабинете в Отделе убийств. После тесного чуланчика он показался Ребусу просторным залом.

– Так что там с письмом Оборотня?

– Так что там с исчезновением этого Кенни Уоткиса? – ответил Флайт вопросом на вопрос.

– Расскажи мне свои новости, а потом я расскажу тебе свои.

Флайт взял со стола папку, раскрыл ее, достал два или три листа бумаги с убористым текстом и начал