Не на жизнь, а на смерть

состояла на три четверти из презрения, а на четверть – из раздражения. – Мы не нуждаемся в помощи.

– А, я вижу, вы уже познакомились с констеблем Лэмом, – сказал Джордж Флайт, – а я только собирался вас представить.

– Я безумно рад, – проговорил Ребус, вперив неподвижный взгляд в прыщавый лоб Лэма. Лэм! [5] Ну и фамилия! Да за всю историю человечества не было случая, чтобы фамилия так не подходила хозяину, подумал Ребус.

Доктор Казнс, стоя над прозекторским столом, громко прочищал горло.

– Господа. – Доктор обращался сразу ко всем присутствующим, намекая тем самым, что готов приступить к работе. В комнате воцарилась тишина. С потолка свисал микрофон – прямо над столом с трупом.

– Эта штука работает? – обратился Казнс к работнику морга. Тот закивал, продолжая в это время раскладывать на подносе позвякивающие металлические инструменты.

Ребус знал названия всех инструментов и их предназначение. Ножи, пилы, дрели. Одни электрические, другие – ручные. Звуки, которые издавали электрические, были ужасны, зато работа с ними спорилась быстрее; ручные издавали не менее кошмарные звуки, но работа с ними затягивалась до бесконечности. Но прежде, чем откроется эта лавка ужасов, предстоит небольшой перерыв. Сначала с тела медленно и осторожно снимут одежду, тщательно упакуют и передадут на судебную экспертизу.

В то время как Ребус вместе со всеми остальными наблюдал за процессом, двое фотографов делали снимки для последующих поколений; один – цветные, другой – черно-белые. Человек с видеокамерой уже сдался, поскольку его дешевую пленку окончательно и бесповоротно заело. А может, он просто использовал этот предлог, чтобы держаться подальше от морга.

Наконец, когда с трупа сняли одежду, Казнс показал на нем несколько участков, которые было необходимо сфотографировать крупным планом. Снова появились судмедэксперты с липкой лентой, чтобы повторить ту процедуру, которая уже проводилась на тропе у реки. Не зря этих парней прозвали «ребятами со скотчем».

Казнс направился к той группе, где стояли Ребус, Флайт и Лэм:

– Полцарства за чашку чая, Джордж.

– Я посмотрю, что можно сделать, Филип. А как насчет Изабель?

Казнс повернулся туда, где Изабель делала новые зарисовки, невзирая на обилие фотографий.

– Пенни, – позвал он, – хочешь чайку? – Ее глаза слегка расширились, и она энергично закивала.

– Хорошо, – сказал Флайт, направляясь к двери. Ребус подумал, что ему, должно быть, уже давно не терпелось уйти, хотя бы даже на время.

– Вот гнусный типчик, – сказал Казнс. Ребусу показалось на какой-то миг, что он имеет в виду Джорджа Флайта, но Казнс махнул рукой в сторону трупа. – Творить такое раз за разом, без всякого мотива, просто ради… Ради удовольствия, я полагаю.

– Мотив есть всегда, сэр, – сказал Ребус, – вы сами только что это сказали. Удовольствие. Это и есть мотив. То, как он убивает. То, что он делает. Есть и другой мотив. Просто мы пока не можем его понять.

Казнс уставился на него. Ребус заметил, что в его глубоко посаженных глазах затеплился едва заметный огонек.

– Ну, инспектор, будем надеяться, что кто-то распознает его, прежде чем будет слишком поздно. Четыре трупа за четыре месяца. Этот человек постоянен как луна.

Ребус улыбнулся:

– Всем известно, оборотни находятся под влиянием луны, не так ли?

Казнс расхохотался. Его глубокий резонирующий смех звучал слегка диковато в этом скорбном помещении. Лэм не засмеялся, даже не улыбнулся. Он вообще не следил за разговором, и это почему-то было приятно Ребусу. Но Лэм не собирался оставаться за бортом.

– Мне кажется, что он просто гавкающий маньяк. Хе-хе. Дошло?

– Ну… – проговорил Казнс с таким видом, словно эта шутка была настолько неуместной, что не стоила даже того, чтобы хоть как-то на нее реагировать. Пришло время продолжить работу. Он обернулся к столу. – Господа, вы закончили? – Эксперты разом закивали. – Бижутерию сняли? – Еще один синхронный кивок. – Хорошо. Тогда, если вы готовы, я думаю, пора приступать.

Начало было не таким уж ужасным. Замеры, физическое описание – рост метр шестьдесят восемь, шатенка, что-то в этом роде. Соскобы из-под ногтей поместили в новую порцию полиэтиленовых пакетов. Ребус дал себе зарок купить акции любой компании, которая их выпускает. На каждое расследование, подобное этому, уходят сотни таких пакетов.

А ситуация тем временем становилась все страшней и страшней – медленно, но неотвратимо. Взяв мазки из вагины Джин Купер, Казнс приступил к более серьезной работе.

– …Большая колотая рана в области горла. Очертания позволяют сделать вывод, что убийца вращал в ней ножом. Нож небольшой. Судя по размеру выходного отверстия раны, я бы предположил, что длина лезвия – около пяти дюймов, может, чуть поменьше, а ширина – около дюйма, с очень острым концом. На коже вокруг входного отверстия раны видны следы от ударов рукоятки ножа. Это свидетельствует о том, что нож вошел в тело с известной силой. На руках и на ногах жертвы отсутствуют следы борьбы, поскольку у жертвы не было времени защищаться. Существует вероятность, что убийца настиг ее сзади. Вокруг губ и на правой щеке размазана помада. Если на нее напали сзади, возможно, убийца закрыл ей рот левой рукой, чтобы она не кричала, размазав таким образом помаду по лицу. Удар был нанесен правой рукой. Рана на горле нанесена под небольшим углом. Это говорит о том, что убийца был выше жертвы.

Казнс снова откашлялся. Ребус подумал, что теперь они могут со спокойным сердцем вычеркнуть из списка подозреваемых работника морга и одного из фотографов. Все остальные в комнате были не ниже метра семидесяти.