С его весьма ограниченной точки зрения, какие бы обстоятельства ни привели за решетку этих мужчин, женщин и детей, это была исключительно их собственная вина. А коль скоро эти отбросы общества были вверены его нежным заботам, он твердо намеревался заставить их расплачиваться за свои преступления каждую минуту. Более того, им следовало понять, что их жалкие жизни в руках у него, Симса. А глупый и безвольный Томпсон тут вовсе ни при чем. Будь Симс честен с самим собой, что с ним случалось крайне редко, он был бы вынужден признать, что испытывает наслаждение, мучая своих подопечных. Это являлось одной из немногих привилегий должности тюремного надзирателя.
Желание в очередной раз убедить себя и свои жертвы в своей безграничной власти привело Симса в камеру Хейдона вскоре после того, как Томпсон удалился в свои апартаменты, все еще оплакивая гибель любимого стула. Между тюремщиком и заключенным оставался один нерешенный вопрос, и Симс не намеревался об этом забывать, тем более что его светлость должны были завтра повесить. Этот грязный убийца осмелился поднять на него руку, и, хотя Симс успел несколько раз здорово его огреть, прежде чем проклятый мальчишка прыгнул на него сзади, дело отнюдь не было закончено. Настроение тюремщика ни в коей мере не улучшила история с крысой. Да еще этот несчастный стул! Унижение, которое Симс вытерпел, только подогревало желание как следует отдубасить этого убийцу, тем более что тот не в состоянии дать сдачу.
Открыв узкое окошко в двери, Симс заглянул внутрь. В камере было темно, если не считать лунного света, проникавшего сквозь железные решетки окна. Угол, где лежал матрас, оставшийся от сломанной койки, был темен. Симса охватила ярость. Его светлость дорого ему заплатит! Мускулы тюремщика напряглись в предвкушении расправы, и он внимательно всмотрелся в темноту.
Камера была пуста.
— Что за черт!
Симс стал искать кольцо с ключами, одновременно схватившись за ручку двери. К его изумлению, тяжелая дубовая панель открылась без всякого ключа. Сорвав со стены горящую лампу, тюремщик шагнул в камеру. Некоторое время он стоял, дико озираясь и вглядываясь в темные углы, словно ожидая, что заключенный спрятался под обломками койки.
Наконец лампа зашипела и погасла, оставив Симса соображать в темноте, как он расскажет начальнику тюрьмы, что их самый знаменитый и опасный заключенный умудрился сбежать.
Глава 2
Силы Хейдона подходили к концу.
Они понадобились ему все до последней только лишь для того, чтобы следовать за мисс Макфейл и мальчиком. Вначале он не намеревался этого делать. Но, стоя уже снаружи тюремной стены, держась рукой за раненый бок и ловя ртом воздух, Хейдон понял, что ему абсолютно некуда идти. На нем была грязная тюремная одежда, в Инверэри он никого не знал, и у него не было денег. Кроме того, в таком состоянии ему не добраться далеко.
Он видел сострадательную мисс Макфейл, которая шла впереди вместе с юным Джеком, и это давало ему единственную надежду. Хейдон не питал иллюзий насчет того, что она станет помогать ему. Хотя мисс Макфейл, несомненно, была добросердечной и великодушной, она все же считала его убийцей. Безусловно, она должна была его бояться, вдобавок существовала вполне реальная угроза судебного преследования за помощь беглому преступнику. Другое дело — Джек. Дерзко стянув ключи у надзирателя и отперев камеру Хейдона, парень ясно дал понять, что его заботит судьба товарища по заключению. Хейдону не хотелось просить помощи у мальчишки, но что ему было делать? Если бы ему удалось спрятаться на несколько дней в чулане или каретном сарае мисс Макфейл, получая хотя бы иногда немного пищи и воды, он немного пришел бы в себя, смог бы убраться из Инверэри, чтобы потом попытаться очистить свое имя.
То, что у тюрьмы мисс Макфейл не дожидалась карета, вкупе с относительной простотой ее одеяния, наводило на мысль, что ее финансовое положение весьма скромно. Поэтому Хейдон был удивлен, когда она вошла в расположенный на фешенебельной улице большой элегантный особняк из гладкого серого камня с многочисленными окнами и резной парадной дверью. Хотя Хейдон, в силу различных обстоятельств, не мог счесть дом таким уж шикарным, все равно здание свидетельствовало о знатности и богатстве обитателей. Джек казался полностью равнодушным к своему новому жилищу. Он даже не удостоил его пристального взгляда, когда поднимался по лестнице к входу. Для Хейдона было очевидным, что мальчишка не намерен здесь оставаться. Возможно, когда им представится шанс побеседовать, он сумеет объяснить Джеку, какую редкую возможность тот упускает.
Оконные занавеси были задернуты — ткань пропускала только мягкий, тускловатый свет. Теряя последние силы, Хейдон спрятался в тени деревьев близ соседнего дома и стал ждать. Через час с небольшим портьеры в верхнем окне слегка раздвинулись, и показалось чьё-то бледное лицо. Хейдон отступил поглубже в тень, не сводя глаз с окна. Вскоре лицо скрылось за занавесями.
Хейдону показалось, что это Джек, но он не был в этом уверен. Неужели паренек заподозрил, что Хейдон следует за ними? Вполне возможно. Большую часть жизни Джек провел на улицах и, уж конечно, быстрее мог оценить обстановку в подобной ситуации, чем те, кто наслаждался более комфортным существованием. С другой стороны, мальчишка мог просто ощущать любопытство и улучить момент, чтобы взглянуть, что находится вокруг его нового жилища, прежде чем улечься в чистую, удобную постель.
Хейдон поднес руку ко лбу. Головокружение усиливалось.
Лампы в доме гасли одна за другой, и окна превращались в черные пятна. Дрожа от лихорадки и усталости, Хейдон медленно вышел из тени.
Он подобрал горсть камешков и начал бросать их в то окно, откуда, как ему показалось, выглядывал Джек.
— Кто-то бросает камни в наше окно! — вскрикнула десятилетняя Аннабелл.
Ее светлые волосы развевались от быстрого бега. Она влетела в комнату Женевьевы и прыгнула к ней на кровать.
— Все бросает и бросает, — добавила Грейс.
Она неуклюже налетела на ночной столик Женевьевы, отскочила в сторону и присоединилась к Аннабелл, усевшись на матраце. Грейс была на два года старше Аннабел. Манеры у нее были попроще, чем у Аннабелл, да и выглядела она далеко не так изящно.
— Интересно, что ему нужно? — спросила Шарлотта. Она сильно отстала от подруг. У этой спокойной и серьезной одиннадцатилетней девочки были блестящие темно-рыжие волосы и большие карие глаза. К сожалению, немногие замечали что-либо хорошее в ее внешности, поскольку девочка сильно хромала.
— Может быть, это тайный поклонник Женевьевы пришел объясняться ей в вечной любви? — мечтательно промолвила Аннабелл.
Грейс нахмурилась.
— Почему он не может объясняться в вечной любви днем, когда Женевьева не спит?
— Потому что днем мы тоже не спим и можем его увидеть — тогда он уже не будет тайным поклонником, — объяснила Аннабелл.
— Но сейчас мы тоже не спим, — настаивала Шарлотта.
Пожалуй, только Женевьева бодрствовала лишь наполовину, хотя и пыталась зажечь масляную лампу у кровати.
— Кто бросает камни в окно? — сонно переспросила Женевьева, озадаченно уставясь на три возбужденных лица.
— Он такой ужасно красивый! — воскликнула Аннабелл, прижимая к груди маленькие руки. — Похож на принца!
— Откуда ты знаешь? — возразила Грейс. — Ты едва его видела.
— Я его хорошо разглядела, — упорствовала Аннабелл. — Лунный свет падал на его прекрасное лицо, и он выглядел так, словно его сердце разбито.
— Он действительно выглядел печальным. — Устроившись на краю кровати Женевьевы, Шарлотта потерла затекшую ногу.
— На нем не было шляпы, — задумчиво произнесла Грейс. — Разве принцы не должны всегда носить шляпу?
— Принцы ходят в короне, — поправила Аннабелл.
— Я думала, только короли, — сказала Шарлотта.
