Элпин, помешивая в котелке, поднял глаза.
– Откуда ты знаешь? – спросил он с любопытством.
– Я узнал ее лицо – такое же, как у статуэтки в комнате Маккендрика.
Старик кивнул и заглянул в котелок.
– Она была красавицей, – пробормотал Малькольм, вспоминая видение, освещенное пламенем очага. – Ее не портили ни обгоревшие волосы, ни кровь на подоле.
Элпин насупился:
– Почему кровь? Она что, порезалась?
– Не знаю. Вероятно, это как-то связано с ее ужасным концом.
Элпин задумчиво пожал плечами и сосредоточил внимание на другом котелке.
– Продолжай.
– Она посоветовала мне не винить себя в ее гибели…
– Вот как? – Старик с недоумением покачал головой.
Малькольм прищурился:
– Тебя это удивляет?
– Что ты, ничуть! В моем возрасте уже ничему не удивляются. Просто я не предвидел, что Ариэлла тебя простит.
– Это было не отпущение грехов, – поправил его Малькольм. – Она просто сказала мне: «Хватит казниться». Это не одно и то же.
– Конечно, не одно и то же. – Вернувшись к столу, Элпин начал осторожно переливать в бутыль темную жидкость. – Что было потом?
– Мы беседовали, но не помню о чем. А потом я ее обнял и поцеловал.
Бутылка упала на пол. Услышав звон стекла, сова расправила крылья и издала зловещий крик.
– Ничего страшного, – заверил Элпин собеседника, собирая с пола осколки. – Старики всегда неуклюжи. Не беспокойся. Так, говоришь, ты поцеловал ее?
Малькольм кивнул.
– Она не противилась этому?
– Конечно, нет! – возмутился Малькольм. – Я никогда не навязываюсь женщинам, даже тем, которые существуют лишь в моем воображении.
– Долгий ли был поцелуй? – поинтересовался Элпин.
Малькольм недоуменно приподнял брови:
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто старческое любопытство. Вспоминаю дела давно минувших дней… Можешь не отвечать дряхлому провидцу, если не хочешь.
Малькольм вздохнул:
– Бесконечный.
– Отлично!
– Не пойму, что в этом хорошего, – изумился Малькольм. – Я впервые за много лет вижу сон, и какой! Будто целую мертвую женщину с опаленными волосами, всю в крови! Чему тут радоваться?
– Действительно, кошмар! – согласился Элпин и с сочувствием уточнил: – Я хочу сказать: плохо то, что этот сон – если это был сон – так тебя огорчил.
– То есть как «если это был сон»? Что же еще, если не сон, черт возьми?
Элпин долго его разглядывал, будто размышляя, стоит ли отвечать. Наконец он вздохнул:
– Знаю, ты не веришь в то, что не поддается простому объяснению, например, в привидения и провидцев. Вряд ли мне следует тебя переубеждать. Но пойми одно, Макфейн: Ариэлла любила отца и весь клан. Родной дом был для нее дороже жизни. Она не могла вынести страданий людей. Когда на нас напали, девушка была готова на все, лишь бы спасти своих соплеменников. В отличие от всех нас Ариэлла обладала сильным духом.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросил Малькольм. – Думаешь, я мало страдаю из-за того, что случилось?
– Моя цель не в том, чтобы усугубить твои страдания. Просто мне хочется, чтобы ты как следует понял, какую женщину тебе предлагали в жены.
– Моей женой должна была стать Мэриан, – сурово возразил Малькольм. – Если ты действительно провидец, тебе следовало бы это знать.
– Твоя тропа изменила направление, Макфейн. В ту страшную ночь Мэриан погибла, ты же остался жив. Как тебе ни хотелось умереть вместе с ней, этого не случилось.
«Я наполовину мертв», – с горечью подумал Малькольм.
– Верно, – молвил Элпин. – Но мертв не совсем!
