Она, полуприкрыв глаза, слегка отстранилась и посмотрела на мужа. Эван в свои сорок три выглядел на тридцать пять; многие женщины призывно улыбались ему, хотя красивым его назвать было нельзя – скорее, обаятельным. Белокурые волосы, усы, хорошая осанка и темные, как безлунная ночь, глаза. И к тому же любит жену, по-своему любит. Многие отдали бы все, чтобы заполучить такого мужа.
Многие отдали бы, но не Дарина. И ее посчитали бы дурой, что, наверное, некоторым образом справедливо.
– Прости, – она коснулась его щеки, – я не могу сегодня...
Эван скривился, но, видимо, решив, что не стоит затевать очередную ссору, кивнул:
– Хорошо. Как пожелаешь.
Делает мне одолжение, с неожиданной злостью подумала Дарина. Господи, а он ничего не замечает... Полагает, что видит ее насквозь. Она с трудом подавила раздражение.
– Ты хочешь поехать к Беа со мной?
– Увольте, леди! – Муж замотал головой в шутливом страхе. – Один я в женской компании... Разговоры о платьях и чьих-то любовниках не по мне.
Дарина заставила себя рассмеяться.
– Ты преувеличиваешь, дорогой. Мы говорим не только об этом.
– В основном об этом, – продолжал настаивать Эван. – А в остальное время – о последних приемах и о свежих сплетнях...
– Это не сплетни, дорогой. Мы всего лишь обсуждаем новости.
– Ага, как же... – Эван улыбнулся жене. Он просто излучал властное обаяние. – Может быть, ты не поедешь к Беа?
– Куда же еще?
– Я приглашаю тебя в кондитерскую. – Дарина была жуткой сладкоежкой, и муж любил потакать ее слабости.
Дарина слегка нахмурилась.
– Вот как!
– В честь нашего примирения, – поспешно объяснил Эван. – Я подумал, что это было бы...
– ...приятно, – закончила Дарина, кивнув, и благосклонно взглянула на мужа. – Я принимаю ваше предложение, сэр, – церемонно сообщила она и вскрикнула от неожиданности, когда Эван подхватил ее и закружил по комнате. – Сумасшедший! Ты меня уронишь!
– Никогда! – Эван опустил ее на пол и заглянул ей в глаза. Дарина выдержала взгляд. – Никогда тебя не уроню и не отпущу, дорогая. Ты – моя. Я не отдам тебя ни смерти, ни кому-то еще.
Его губы нашли ее губы, и время остановилось – или растянулось до бесконечности, что, в общем-то, одно и то же.
За окнами собирался дождь.
Глава 3
Два дня до бала у Литлби прошли в нетерпеливом ожидании. Даже Эван начал удивленно поглядывать на жену: он знал отношение Дарины к устроителям приема и недоумевал, отчего она вдруг с энтузиазмом ухватилась за это приглашение. Впрочем, восторг, с которым жена отзывалась о своем новом бальном платье, Эвана убедил: он пребывал в святой уверенности, что тряпки для женщин стоят если не на первом месте, то уж наверняка на втором – после мужчин. Дарина не стала разочаровывать мужа. Все, что угодно, лишь бы он не догадался...
О чем?
О том, что платье было цвета слоновой кости. Цвета луны. Что нитки жемчуга в волосах – тоже лунные. Во всем – лунный свет.
Она не отдавала себе в том отчета, но ее желание отыскать на празднике Иэна и еще раз поговорить с ним незаметно окрепло и превратилось едва ли не в навязчивую идею. Внутренний голос, пытавшийся убедить Дарину в том, что шансы на такое свидание не слишком велики, был безжалостно подавлен аргументом: попытаться не мешает никто. «А Эван?» – пискнул внутренний голос, после чего подозрительно вздохнул и больше не напоминал о себе.
О своих ощущениях Дарина старалась не думать, как и о том, почему она все это делает. Ей казалось, что это – всего лишь дань принципам, на которых построена ее жизнь: поговорить с Иэном означало помочь ему, а она никогда не отказывала в помощи тем, кто нуждался в ней. Но почему тогда, едва она вспоминала его глубокий голос, медленно произносящий слова, по спине ее пробегал холодок? Вот об этом ей и не хотелось думать.
Даже Беатрис обратила внимание на необычное состояние подруги. Когда Дарина все же навестила ее в день перед балом, Беа, пристально наблюдавшая за ней все первые пятнадцать минут разговора, неожиданно прервала свой увлекательный рассказ о любовницах барона Херефорда и, внимательно заглянув подруге в глаза, поинтересовалась:
– Дорогая, что терзает твою душу? Право, ты сама не своя. Твой напыщенный муженек снова обошелся с тобой гадко?
– Нет, что ты, – тихо возразила Дарина. Последние два дня Эван был сама предупредительность и любезность. Старался угадывать ее желания, а сегодня утром, проснувшись, она обнаружила на подушке рядом с собой только что срезанную в оранжерее бледно-розовую розу. И, коснувшись губами лепестков, Дарина отчего-то почувствовала себя виноватой... – Нет, дело совсем не в Эване.
– Тогда в чем же?
– Эта ужасная погода, – Дарина махнула рукой в сторону окна, – действует мне на нервы. Хочу солнца и
