Он кивнул. Камилла подумала, что знает гораздо более действенное средство для расслабления нервов, чем вино с пряностями, и на миг страшно пожалела, что не имеет возможности применить его сейчас.
– Вы не обязаны рассказывать мне это... Камилла.
Ее словно теплой волной окатило, когда Теодор назвал ее по имени.
– Но я вам доверяю. Вы мой ангел-хранитель, и я расскажу вам все, что захочу.
– Недоразумение устранено, – Виллеру улыбнулся. – И вам давно пора спать.
– Да, но до спальни идти так далеко... Лучше тут. – Камилла предприняла попытку свернуться калачиком.
– Ну уж нет, – заявил Теодор, – я вам этого не позволю, здесь гуляют сквозняки. – И, прежде чем она сообразила, что он собирается делать, он подхватил ее на руки и понес прочь из гостиной.
– Но... ваша рука, – только и сумела сказать Камилла. В его объятиях было так тепло, уютно и надежно...
– Это неважно. – Виллеру, и правда, держал ее без видимых усилий, даже дыхание не сбилось, когда он поднимался по лестнице.
– Очень рыцарственно. – Она вдруг почувствовала себя маленькой и глупой.
– Возможно. – И остаток пути до ее комнат Теодор молчал.
«Если он внесет меня в спальню, до утра он оттуда не выйдет».
Однако шевалье поставил Камиллу на пол у дверей ее покоев, возле пригорюнившегося Жюре. Она еле нашла в себе силы опустить руки и не цепляться больше столь неприлично за шевалье. Этот же мерзавец, слегка улыбнувшись, отвесил ей поклон.
– Спокойной ночи, сударыня.
Развернулся и удалился – спина прямая, даже не оглянулся ни разу. Камилла только зубами скрипнула.
Месть за неудавшийся вечер, не иначе. Все, теперь точно не заснуть. Проигнорировав жалобный взгляд Армана, она вошла к себе и, обессиленная, упала на кровать.
Глава 14
Виллеру снилось, что он стоит в большом зале у стены и не может пошевелиться. Зал почти пуст, только у окна напротив застыла женщина. Она раздвинула портьеры, вцепилась в них и смотрит за окно, откуда льется белый-белый день. Теодор видит ее прямую спину, складки коричневого платья и узел волос на затылке. Женщина говорит, непрерывно и устало:
– Снег все идет, а ты не приходишь. Я так долго жду тебя, ангел мой. Посмотри, снег идет, вокруг так пусто и холодно, мои глаза замерзли, и я плачу льдинками. У меня все щеки исцарапаны. Раньше ты целовал меня, и боль уходила, а теперь она скапливается во мне, ее некуда вылить. Когда ты придешь? Ты говорил, весной. Но я жду, а весны все нет. Мне кажется, она никогда не наступит. Я даже не помню, как она выглядит...
Женщина поворачивается, и Теодор видит лицо Камиллы. Она отпускает портьеры и идет к нему, ее губы почти не шевелятся. Брови и волосы у нее в инее, щеки исцарапаны, у губ складки, морщины на лбу. Он знает, что ей очень холодно, но пошевелиться по-прежнему не может...
– Я всегда верила в Бога и его ангелов. Зачем вы заперли меня здесь? Зачем? – Она протягивает руку и касается холодных пальцев Виллеру.
И Теодор понимает, что он – это вовсе не он, а статуя ангела с мраморным мечом у груди.
– Ну, тш-ш-ш. Вам плохой сон приснился. Да еще заснули на кушетке в гостиной. Может, переберетесь к себе?
Он открыл глаза – моя гостиная в замке Жируар, в камине едва теплится огонь, на полу валяется книга... Теодор вспомнил: он читал, потом, видимо, уснул. Наверное, уже очень поздно. Над ним склонилась Камилла, в руке у нее горела толстая свеча, расплавленный воск стекал на тонкие пальцы, но она того, казалось, не замечала.
– Вы так любите засыпать в самых неожиданных местах! Привычка солдата? – Камилла тепло улыбнулась.
– Вы ходите по моим снам аки по суху, – сонно пробормотал Теодор. Хозяйка замка вскинула бровь.
– Даже так?.. Ну спите, спите. Я посижу здесь, меня Морфей облагодетельствовать не спешит...
Его словно накрыла теплая волна – Камилла укутала его в плед. Он заснул под ее успокаивающее бормотание, и на сей раз сон был полон красок.
Снег растаял. Весна вела наступление по всему фронту, и зима отступала. Оглушительно орали грачи, жируарские кошки, одурев от света и мартовского ветра, устраивали концерты под окнами знатных особ, не заботясь об их покое. Скоро по замку будет прыгать неимоверное количество разноцветных котят, задумчиво сообщила за завтраком Камилла.
Утреннюю трапезу Теодор делил с госпожой де Ларди, и только с нею: Анри он не видал с позавчерашнего вечера, расплескавшего иллюзии по полу коридора. Камилла, как обычно, ехидничала, но в глазах ее поселилась нежность. В общем, все были счастливы, даже кошки.
– А куда вы деваете котят? – осведомился Теодор, с аппетитом поглощая рыбу. – Топите? Раздаете? – Он с сомнением посмотрел на горячие пирожки. – Или...
– Вы боитесь достать кошачий хвост из пирога? – развеселилась Камилла. – Бог мой, Теодор, у меня не так плохо идут дела! Я знаю, что в лихих кварталах Парижа можно купить пирожки с тем мясом, которое
