Но, несмотря на это, она не была готова к интимным отношениям, не желала дать ему еще большую власть над собой, чем ту, что он уже взял.
Она вздернула подбородок.
– Вы так далеко зашли в своих требованиях, но, увы, я пока не готова их удовлетворить. Мне нужно время, Рейфел, чтобы свыкнуться с тем, что вы теперь мой супруг.
Легкая тень пробежала по его лицу. На мгновение он отвел глаза.
– Согласен, это справедливое желание. И я не стану предъявлять обычные супружеские права, пока мы не вернемся в Англию.
Она воспряла духом.
– Может быть, лучше, если мы сохраним нашу женитьбу в тайне? Мы можем пока жить отдельно, как жили…
– Что за черт! – Рейф еле сдерживал раздражение. – Вы достаточно умны, чтобы понять, что так не может продолжаться. Я хочу вас, Даниэла, хочу с того дня, когда встретил. И это не изменилось. Я надеюсь, что пройдет какое-то время, и вы снова будете испытывать такое же желание.
Даниэла не стала настаивать. Рейфел Сондерс сильный, мужественный и очень привлекательный мужчина. Будучи девушкой, она часто просыпалась среди ночи и думала, что это значит – заниматься с ним любовью? И хотя она страшилась этого, в то же время сгорала от любопытства.
– Значит, мы пришли к соглашению?
– Выходит, что так, и мне придется сожалеть об этом каждый день нашего долгого путешествия.
Кэролайн Лун прогуливалась по аллее позади дома на Арч-стрит.
– Роберт?
Он направлялся к ней, наклонился и поцеловал в щеку.
– Моя дорогая Кэролайн!
Каро покраснела. Они вернулись в город уже неделю назад и встречались каждый день. Каро была удивлена, узнав, что этот «тип» Эдмунд Стайглер живет в Филадельфии. Это означало, что и Роберт Маккей жил здесь.
Тот вечер, когда она встретилась с ним в конюшне, был просто волшебный. Когда она пришла, он повел ее в поле рядом с большим сараем и показал прелестного маленького жеребенка, притулившегося к своей матери.
– Его зовут Данди.[1] Старшая дочка Уэнтца назвала его так, потому что он обожает одуванчики.
Каро рассмеялась.
– Он обворожительный.
Они провели время с лошадьми, Роберт показывал ей кобыл и жеребцов Джейкоба Уэнтца, удивляя обширными знаниями в этой области и искренней любовью к животным.
– У одного из кузенов моей матушки имение за городом, и мать часто брала меня туда.
– А ваш отец?
Роберт покачал головой:
– Я никогда не знал его. Он умер еще до моего рождения.
Стало совсем темно. Он замолчал и повел ее на холм, откуда открывался чудесный вид на долину. Они присели на упавшее дерево.
– Какая дивная долина, – прошептала она, любуясь холмами, залитыми лунным светом. – Может быть, когда мы переедем в дом мистера Клеменса, я смогу приезжать сюда.
– Вы любите рисовать?
– Маленькие акварельные пейзажи, но только как хобби.
– Я уверен, у вас здорово получается. – Он нагнулся и, подняв с земли веточку, вертел ее в руке. – Я люблю вырезать из дерева. Тогда время идет быстрее.
Она посмотрела на него. Луна бросала серебристые блики на его мужественное лицо, подчеркивая строгие очертания скул. До чего же он красив!
– И что же вы вырезаете?
– Игрушки… Деревянных лошадок, солдатиков, миниатюрные кареты, что-то вроде этого. – Он улыбнулся. – Может быть, когда-нибудь мы сможем заключить сделку – одну из моих деревянных лошадок за вашу акварель.
Каро улыбнулась.
– Я не против…
Они сидели на холме, залитом лунным светом, и говорили до полуночи. Время летело незаметно. Пока они разговаривали и смеялись, Каро чувствовала себя с Робертом так легко, как ни с одним другим мужчиной.
Она улыбнулась, вспоминая их встречи по возвращении в город, и подумала: как много у них общего! Оба любили оперу и стихи, книги, животных и детей. Роберт надеялся, что когда-нибудь у него будет большая семья.
Она поведала ему о своем детстве и семье, которая была, хотя и очень бедной, но счастливой. Она