Кровь ее застыла в жилах. Она окаменела, ледяная рука сжимала ее сердце, мучительная боль не давала вздохнуть…
– Когда, Даниэла?
Она потянулась к своему бокалу, но Рейф перехватил ее руку.
– Когда ты была намерена сообщить мне это, Даниэла?
Ресницы затрепетали, она подняла на него глаза. Слезы струились по щекам.
– Никогда… – прошептала она и зарыдала.
Ее грудь разрывалась от рыданий. Нет, так не плачет та, которую уличили во лжи. Это были страстные, горькие рыдания женщины, которая не может дать дитя любимому человеку. Ее жизнь была разбита раз и навсегда. Она утопала в слезах, и не могла остановиться, и даже не заметила, как Рейф поднял ее со стула и крепко прижал к груди.
– Все хорошо… Все будет хорошо…
– Нет, никогда не будет… – всхлипнула она, расслабляясь в его объятиях. – Никогда. – Она снова зарыдала, уткнувшись ему в плечо, чувствуя его дыхание на своих волосах.
– Успокойся.
– Я хотела… Хотела рассказать тебе еще до свадьбы. Господи, я должна была, но…
– И что? – спросил он нежно. Она попыталась вздохнуть.
– Сначала я хотела наказать тебя. Ты насильно заставил меня выйти замуж… Я думала, пусть получит, что заслужил.
– А потом?
– Когда мы… – она снова всхлипнула, – вернулись в Лондон, твоя матушка объяснила, как важно для тебя иметь наследника, чтобы передать ему имя Шеффилда. Потом я столкнулась с Артуром Бартоломью и убедилась в значении этого. – Она подняла на него глаза, слезы катились по щекам. – Мне очень жаль, Рейфел. Ужасно жаль. – Она снова зарыдала, и Рейф крепче прижал ее.
– Не надо плакать, любимая.
Но она не могла остановиться.
– Но как… Как ты узнал?
– Нейл Макколи сказал мне. Он считает, что ты в прошлом получила серьезную травму. Как это случилось?
Она прерывисто задышала, стараясь остановить слезы.
– Я каталась верхом в Уиком-Парке. После того как ты разорвал помолвку и я сбежала из Лондона… Я часто ездила верхом, это приносило облегчение, которого я не могла найти иначе.
– Продолжай.
– Накануне прошел сильный дождь, и поля… Поля были мокрыми и скользкими от грязи. Тетя Флора просила меня не ездить… Она говорила, что это опасно, но я… Я не слушала. Моя лошадь, ее звали Бутон, поскользнулась, когда мы подъехали к каменной ограде, и я полетела через ее голову. И приземлилась очень неудачно. Когда я не вернулась домой и лошадь, прихрамывая, приковыляла в конюшню, тетушка послала слуг на поиски.
Она заставила себя посмотреть на него.
– Пришлось полежать, но постепенно я поправилась. К сожалению, доктор сказал, что я никогда не смогу иметь детей.
Дэни смахнула слезы со щек, чувствуя ноющую боль в сердце.
– Если бы я рассказала тебе, нашей свадьбы никогда не было бы. Ты мог бы выбрать женщину, которая родит тебе сына.
Рейф нежно взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Выслушай меня, Даниэла. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать это, и я пришел к такому выводу: это не имеет значения. Ты моя жена, коей должна была стать еще пять лет назад. Если бы я поверил тебе тогда, ты жила бы со мной, а не уехала к тетушке. Ты не села бы в тот день на лошадь и никогда не получила бы подобную травму. Это я виноват во всем, а не ты.
Дэни вглядывалась в его лицо. Любимое лицо. Комок в горле мешал говорить.
– Рейф…
Ее рот задрожал под его губами, когда он поцеловал ее. Я люблю тебя, хотела она сказать. Я люблю тебя так сильно!..
Но сумела вовремя остановить себя. Она не знала, какие чувства он испытывает к ней, и не была уверена в будущем.
– Ты когда-нибудь простишь меня?
– Мы должны забыть взаимные обиды. – Он провел губами по ее губам. – Больше никаких секретов, – сказал он.
– Да. Клянусь жизнью.
Рейф поцеловал ее с такой нежностью, что она боялась снова расплакаться.
– Но есть еще одно…
