пренебрежения, чего так опасалась Рози. Тронутая его чуткостью, Присцилла едва не всхлипнула от полноты чувств.
– Как тебе удалось сбежать от Эгана? – продолжал расспрашивать Брендон.
– Мне помог Джеми Уокер. Он же отвез меня в «Бриль», где Рози и Мак-Лири… впрочем, ты, конечно, это знаешь. А когда выяснилось, что Эган связан с грабежами на реке, Джеми сразу бросился за помощью. Он хотел первым делом ехать в полицию, но решил сначала заручиться поддержкой Криса Бенлермана.
– Понятно, – отозвался Брендон. – Мисс Коннорс, яваш должник.
Он взял руку Рози и прикоснулся к ней разбитыми губами. Та вспыхнула от смущения и спрятала руку за спину. Присцилла ждала, но ей Брендон не сказал ничего, даже не посмотрел в ее сторону. Сердце Присциллы упало.
– Почему вы благодарите меня, а не Присциллу? – решилась спросить Рози. – Это ведь все она, я только помогала.
– Вы хотели вернуться в гостиницу, – невозмутимо напомнил Брендон. – Я отвезу вас туда, но что насчет Мак-Лири?
– До рассвета он не вернется, потому что у него дела на триста семидесятой миле. Если Джеми не появится, я соберу вещи и возьму кеб до «Эвергрина». Только вы оба уверены, что хозяева не будут возражать?
– Они очень хорошие люди, – заверила сестру Присцилла. – Лучше бы тебе сразу поехать со мной… но я тебя понимаю.
Она не хотела показывать, что опечалена, но голос ее предательски дрожал. Рози украдкой бросила взгляд на Брендона, однако если тот что-то и заметил, то не подал виду. Показывая, что разговор окончен, он хлестнул лошадей. Отель находился в нескольких минутах езды, так что скоро сестры обнялись на прощание, и Рози скрылась за входной дверью.
Дорога до «Эвергрина» прошла в тягостном молчании (во всяком случае, тягостном для Присциллы). Только цокот копыт нарушал тишину. Когда Брендон остановил жалкий экипаж Мак-Лири перед особняком, чернокожий слуга поспешил взять поводья и сменил Брендона на облучке. Прихрамывая, но все же держась уверенно, Брендон помог выйти Присцилле. Покачиваясь и поскрипывая, экипаж скрылся за углом особняка. Не решаясь нарушить молчание, Присцилла последовала за Брендоном во флигель. Слезы душили ее, и она была готова разразиться рыданиями. Возможно, это реакция на страшное напряжение, но скорее всего причина в словах, неотступно преследовавших ее: «Ты мне не нужна. Я никогда не любил тебя».
Видимо, в тот вечер Брендон сказал чистую правду.
Когда за ними закрылась дверь спальни, он повернул к ней разбитое лицо с множеством кровоподтеков.
– Итак?
– Что «итак»? – устало спросила она, готовая ко всему.
– Итак, что все это значит?
– Не понимаю, – едва слышно отозвалась она. – Каких еще объяснений ты ждешь?
– Помнится, ты собиралась отплыть в Цинциннати первым же пароходом. И вот пароход отправляется туда, а ты бродишь по каким-то зловонным пещерам, подставляя лоб под пули.
– Это тебе, должно быть, выбили мозги! – вдруг вскипела Присцилла. – Я спасла тебе жизнь, а вместо благодарности слышу упреки! Я пошла на такой риск…
– Вот-вот, как раз об этом и речь. Кто бы говорил про мозги! Если бы все обернулось иначе, ты не помогла бы мне и погибла бы сама!
– Значит, ты справился бы и без моей помощи? Сомневаюсь!
– Но что заставило тебя решиться на такое безрассудство?
– Что меня заставило? – Присцилла не верила своим ушам. – А как по-твоему, Брендон Траск? Я хотела помочь тебе, неблагодарный! Думала, ты зарыдаешь от счастья, поняв, что я такая храбрая и способна на все, чего ты ждал от меня! Я верила как последняя дурочка, что это вернет мне тебя! Если бы я знала, что это не так, то оставила бы тебя на произвол судьбы!
– Само собой, – вдруг бросил он, и Присцилла осеклась.
– То есть как это… само собой?
– Само собой, я счастлив, что ты такая, какой я увидел тебя сегодня. Если бы ты только знала, какова ты была там, в темном жерле подземного хода, с винтовкой в руках и этим яростным огнем в глазах! Ты воплощала все, что я мечтал видеть в женщине, и даже больше того. Ты явилась, как ангел мщения, и… и все сразу встало на свои места, и я все понял. Моя милая, глупая Присцилла, почему ты так долго не верила в себя? Ну, теперь-то мы поедем в Техас?
Она смотрела на Брендона, широко раскрыв глаза, все еще ничего не понимая. Решив достойно принять худшее, к лучшему она оказалась не готова.
– Слава Богу, я не ошибся в тебе тогда, в прерии, – продолжал он.
Присцилла разразилась рыданиями, ибо теперь наступила разрядка, разрядка после всех страхов последних дней, после периода глубокой апатии, после столкновения в пещере. Брендон держал ее в объятиях и утешал, а она все плакала и плакала, хотя совсем недавно не верила, что еще способна на это.
– Но как же твои слова в саду?.. – пролепетала она, несколько успокоившись.
– Я пришел в ярость. С кем не бывает. – Брендон смущенно улыбнулся.
– Я люблю тебя, – выдохнула Присцилла. – Жаль, что не сказала этого раньше.
– Не важно. Важно только то, что все позади и мы наконец вместе.
