долго отсутствует. Ходили слухи, что лейтенант Гудмен стер с лица земли именно его селение, и теперь Блейд помогает готовиться к зиме тем, кто выжил.
– О, Шэннон, как приятно тебя видеть, – дружелюбно приветствовал Клайв девушку. – Как тебе нравится твоя новая работа?
– Мне нравится учить детей, мистер Бейли, – холодно ответила Шэннон и прошла мимо него к полке, где были разложены ленты.
– Я знаю, что по отношению к тебе, Шэннон, я не всегда вел себя как джентльмен, но я хочу, чтобы мы были друзьями. Тогда, в прерии я... я потерял контроль над собой...
Шэннон окинула его ледяным взглядом:
– Мне нужно четыре ярда голубой ленты. – Он может извиняться сколько угодно, но она не собирается его прощать.
– Если бы мы могли опять стать друзьями! Я обещаю относиться к тебе с уважением и не дозволять себе вольностей, – заверял Бейли.
Он отмерил ленту и с надеждой уставился на Шэннон. Она чуть не рассмеялась ему в лицо, зная цену его обещаниям. Но неожиданно ей пришла в голову мысль о том, что, общаясь с Бейли, она сможет помочь Блейду и майору Вэнсу. Все, что ей нужно сделать, – изобразить готовность простить его. Раз Бейли доверяет ей, то можно использовать так называемую дружбу для того, чтобы выведать, чем он занимается. Немного настойчивости и... Решено, она сыграет свою роль.
Шэннон притворно изобразила на лице улыбку и проговорила:
– Если ты действительно сожалеешь о случившемся, то, полагаю, мы сможем стать друзьями. «Не переигрывай, – одернула себя Шэннон, – а то у него могут возникнуть подозрения».
По лицу Клайва расползлась самодовольная улыбка. Выходит, он не потерял своего мужского обаяния. Возможно, если Шэннон узнает, как он богат, то будет с ним совсем ласковой. Теперь он не повторит своей ошибки и станет действовать медленно, без напора, и, в конце концов, эта недотрога окажется у него в постели. Клайв вдруг вспомнил, что у Шэннон плохо с деньгами, и это обстоятельство было ему как раз на руку.
– Спасибо, Шэннон. Я очень рад. Может, ты оставишь для меня танец на балу в субботу?
– Возможно, – уклончиво ответила Шэннон и полезла в кошелек за деньгами.
– Нет, это мой подарок. Своего рода плата за нанесенную тебе обиду. Я могу себе это позволить, – похвастался Клайв и выпятил грудь.
– Должно быть, у тебя неплохо идут дела.
– Да, конечно, но это не единственный источник моего благосостояния. У меня есть и другие интересы.
«Это уже кое-что», – подумала Шэннон. Но прежде, чем успела копнуть поглубже, Бейли увидел нового покупателя, требующего внимания, и повернулся к Шэннон:
– Извини, дорогая, но дело – прежде всего.
Шэннон вышла из магазина и направилась не домой, а к майору Вэнсу, надеясь, что тот все еще в штаб-квартире.
– Шэннон, что я могу для тебя сделать? Садись, пожалуйста, рад тебя видеть, – засуетился Вэнс.
– Вы что-нибудь слышали о Блейде? – с надеждой спросила Шэннон.
– Мне жаль, но он так и не дал о себе знать. Мы должны дать ему время пережить свое горе.
– Я знаю, просто думала...
– Он тебе глубоко не безразличен, не так ли?
Шэннон судорожно сглотнула, прежде чем ответить:
– Я люблю Блейда.
– Я уверен, что Блейд чувствует к тебе то же самое, – сказал Вэнс.
Вопреки всему его слова еще больше расстроили Шэннон.
– Он думает, что недостаточно хорош для меня. Боюсь, что я больше не увижу его. Но оставим эту тему. Я пришла сюда из-за Клайва Бейли.
– Из-за Бейли? Не понимаю...
– Я собираюсь помочь вам доказать, что он тот самый человек, который продает оружие индейцам.
– Что? – возмутился Вэнс, вскакивая на ноги. – Вы не должны этого делать, Шэннон.
– Слишком поздно. Я возобновила нашу с ним дружбу, если это можно так назвать. К счастью, он убежден в своей неотразимости.
Шэннон предпочла не рассказывать о домогательствах Бейли. «Он думает, что покорил мое сердце, тщеславное животное. Я знаю – скоро Бейли начнет хвастаться своим богатством».
– Не хочу и слышать об этом, – категорически отрезал Вэнс.
– Вы не сможете остановить меня. Я хочу. Я должна... ради Блейда. Я буду держать вас в курсе. И... если вы что-нибудь услышите о Блейде, пожалуйста, дайте мне знать.
Она повернулась, чтобы уйти.
– Ты права, Шэннон. Я не могу остановить, но я могу просить тебя быть осторожной? Обращайся ко мне, если понадобится помощь.
