— С рассветом. Надеюсь, что мне удастся выследить негодяев без особого труда. Скорее всего эти парни — люди неопытные и далеко от Сент-Луиса не бывали. Вряд ли они достаточно хитры, чтобы запутать следы по-настоящему.
Они стояли друг против друга, ощущая растущее напряжение. В каком-то озарении Коуди вдруг понял, что если у него когда-нибудь будут дети, он хотел бы, чтобы их матерью стала Кэсси. Он решил отвернуться от ее настойчивых изумрудных глаз — от греха подальше, но непреодолимое желание поцеловать ее победило: обняв Кэсси за талию, он с силой прижал ее к себе, наклонился и захватил а плен ее губы. Их поцелуй мог бы продолжаться вечность, но Коуди вовремя сообразил, к чему это может привести, и оттолкнул Кэсси. Он не рассчитал силы, и она отлетела чуть ли не к двери.
— Иди к себе, Кэсси. Мне сейчас не до развлечений…
С этими словами он выпроводил ее из комнаты.
Кэсси злыми глазами посмотрела на закрытую дверь и поспешила к себе, на чем свет стоит ругая этих упрямых глупцов, которые считают, что могут сами разобраться в любой ситуации только потому, что носят брюки. Ну уж нет, она не собирается отсиживаться на ранчо, когда Коуди будет идти по следам детей и их похитителей!
Коуди вышел из дома, едва восточный край неба начал окрашиваться в розовато-лиловый цвет. Широкополая шляпа скрывала грозное выражение его глаз. На плече висели седельные сумки, набитые необходимыми принадлежностями и запасом еды, а под мышкой он нес скатку с дорожной постелью. Из окна кухни Кэсси наблюдала, как он направился к конюшне. Ее собственные седельные сумки тоже были давно уложены и только ожидали момента, когда хозяйка приторочит их к бокам Леди. Кэсси перезарядила винтовку; запасные патроны уже лежали в одной из сумок. Она успела переговорить с Ирен и теперь ожидала лишь отъезда Коуди, чтобы незаметно последовать за ним, — разумеется, на безопасной дистанции.
Первое, что увидел Коуди, зайдя в конюшню, — безвольное тело Реба, громко храпящего на разбросанной соломе. К груди он прижимал бутылку из-под виски. Тяжелый запах перегара волнами разносился в воздухе при каждом его выдохе.
Сбросив наземь свою поклажу, Картер в два прыжка оказался около пьянчуги. Губы Коуди сложились в жесткую линию, глаза стали холодными, как лед. Он испытывал бешенство, какого у него еще не вызывал ни один человек. Грубо ухватив Реба за воротник рубахи, Коуди рывком поднял его на ноги.
— Проснись, скотина! Где ты был этой ночью? — рявкнул он.
— А? Что?..
Качаясь на нетвердых ногах, Реб мутным, ничего не понимающим взглядом смотрел на Коуди. В голове у Реба гудело, глаза были красные и заплывшие, во рту стоял тошнотворный привкус… Господи!.. Он хотел глотнуть всего лишь один стаканчик, но за первым последовал второй, потом — третий, а затем кто-то сунул Ребу целую бутылку, и он в конце концов прикончил ее всю. Если бы лошадь сама не нашла дорогу домой, он вряд ли в эту ночь вообще добрался бы до ранчо.
— Я требую ответа, и немедленно! Где ты был этой ночью, когда должен был охранять дом?
— Мне… мне нужно было выпить, Коуди.
— И ты выпил. Судя по твоему виду, целое море. Мерзавец! Пока ты объяснялся в любви бутылке виски, кто-то забрался в дом и похитил детей! Их украли из-за тебя!
— Что, ребятишки пропали? — промямлил Реб. Коуди зло сплюнул. Разговаривая с этим пьяницей, он только теряет драгоценное время. Напоследок яростно встряхнув Реба, Коуди отшвырнул его в сторону.
Реб, перевернувшись через голову, пролетел несколько ярдов, пока не уткнулся в ограждение одного из денников.
С колотящимся сердцем он наблюдал, как Коуди выводит из стойла своего жеребца по кличке Дьявол.
— Я помогу тебе отыскать ребят, Коуди, честно! Я их тоже люблю. Дай мне еще один шанс, — умоляюще сказал Реб, наконец обретая нормальный дар речи.
— Ты уже использовал все возможные шансы. Других у тебя больше не будет. Я старался сделать все, что в моих силах, но видно, тебя уже не вытащить: слишком далеко ты зашел. Хватит с меня того, что на моей шее сидят двое сирот-бродяжек и грязная дворняга. Возиться еще и с одноруким алкоголиком — это уж слишком! — гневно бросил Коуди. Разумеется, ничего подобного он о детях не думал, но его буквально ослепила бушевавшая в нем ярость. Если с Эми и Брэди случится что-нибудь плохое, он вытрясет из Реба душу!
Реб с трудом поднялся с пола. Он чувствовал себя виноватым в страшном происшествии и поэтому даже не обиделся на Коуди за его слова. Он очень хотел помочь Картеру в розысках, но понимал, что отныне тот ему ни в чем не доверится.
— Я найду их, Коуди! Клянусь, что найду, — все же рискнул сказать Реб.
Сидя на широком крупе Дьявола, Коуди бросил на него презрительный взгляд.
— Мне не нужно от тебя никакой помощи! И мой тебе совет: держись от меня подальше.
Реб вспомнил, что минувшей ночью Ирен находилась вместе с детьми, и его вдруг охватил страх за нее.
— Коуди, а что с Ирен? С ней все нормально?
— Ее чуть не убили. У нее на голове шишка размером с гору.
— Боже мой… Прости меня!.. — тихо вымолвил Реб, низко опустив голову.
Коуди молча тронул поводья и пришпорил коня…
Как только Картер выехал со двора, Кэсси поспешила к конюшне и очень удивилась, увидев выходящего оттуда Реба. Он медленно побрел к флигелю, очевидно, не заметив ее. Кэсси быстро оседлала Леди и отправилась вслед за Коуди, моментально выбросив Лоуренса из головы.
Четверть часа спустя в конюшне опять появился Реб. Он успел переодеться и собрать все необходимое. Оседлав ту же самую лошадь, на которой ездил НОЧРТО В ДОДЖ-СИТИ, он двинулся за Коуди и Кэсси, твердо вознамерившись искупить свои грехи. Картер был единственным человеком, кто попытался вернуть Ребу уважение к себе, кто позаботился о нем впервые с тех пор, как он возвратился с войны — униженный поражением однорукий инвалид. А он отплатил Коуди черной неблагодарностью, бросив доверенный ему пост и напившись в стельку!
А все это проклятое виски! Чертов напиток! Покидая ранчо, Реб дал себе слово, которое намеревался твердо держать. Он поклялся больше никогда, ни под каким видом не прикасаться к спиртному.
Глава 14
Никогда еще Эми не было так страшно. Ради брата она старалась выглядеть спокойной и скрывать охватившее ее отчаяние. Но чем дальше они отъезжали от ранчо, тем труднее девочке было держать себя в руках. Она почти потеряла всякую надежду и изо всех сил пыталась удержать подступающие слезы. Наверное, на этот раз Коуди не сможет их спасти. Эми даже сомневалась, захочет ли он их разыскивать, чтобы возвратить на ранчо. Конечно, он не прогнал их от себя тогда, в поезде. И все потому, что у него доброе сердце. Эми подумала, что Коуди и сам не понимает, какой он хороший человек. Похитители гнали лошадей без отдыха всю ночь. Конрад так сжал своими ручищами сидящую впереди него Эми, что девочке было трудно дышать. Брэди, угодивший в жестокие объятия Дули, чувствовал себя Не лучше. Временами дети задремывали от усталости, но тут же просыпались, мучимые страхом и тревогой… Ландшафт неуловимо менялся. Ровные луга и пески прерии плавно перешли в холмистую равнину. Типичные для Западного Канзаса рыже-коричневые цвета разбавили оттенки зеленого — заросли деревьев и кустарников, обрамляющих реку Арканзас и ее притоки. Солнце уже перевалило зенит, когда Конрад направил лошадь в укромный уголок близ неширокого ручья.
Эми, наконец задремавшая в седле, пробудилась оттого, что Конрад грубо стащил ее с лошади и рывком опустил на землю. Отыскав взглядом Брэди, которого Дули столь же небрежно швырнул неподалеку, Э.ми, отбросив осторожность, встала на четвереньки и поползла к брату. Дули и Конрад не обратили на это никакого внимания. Дети сели рядом и прижались друг к другу. Их испуганные личики выглядели так жалко, что были способны смягчить даже каменное сердце. Но у их мучителей, видимо, его вообще не было, а если в наличии и имелось что-то подобное, то оно наглухо закрывалось, когда речь шла о деньгах.
Размяв ноги, Конрад окинул детей тяжелым, угрожающим взглядом. Он понимал, что доставить их к Джулиану Мастерсу будет нелегкой задачей. Нелегкой, покуда ему будет дышать в затылок Коуди Картер. Но
