внимания. Однако было совершенно очевидно, что они просто ждут своего часа. Они ждали приезда Быстрого Ветра, который должен был или признать в Сьерре свою родственницу, или объявить ее самозванкой. В последнем случае она должна была достаться Огненной Пяте, а Рэм должен был стать мужем Цветка Прерии.
Прошла уже целая неделя, и у Сьерры совсем сдали нервы. Она чувствовала себя хорошо лишь по ночам, которые проводила в объятиях Рэма. Оставшись наедине с ним, Сьерра страстно стремилась к близости, объясняя себе это тем, что они оба находились в отчаянном положении и им нужна была разрядка. Кроме того, у Сьерры время от времени возникало жуткое ощущение, что отчаяние Рэма имеет совсем другие причины, нежели грозящая им смертельная опасность. Порой Рэм делал странные намеки, приводившие Сьерру в замешательство и пугавшие ее. Сьерра чувствовала, если они выкарабкаются из этой ситуации и останутся живы, Рэм очертя голову бросится навстречу новым опасностям, которые так или иначе будут связаны с женщиной по имени Дора. Но она не хотела его ни о чем расспрашивать, так как знала, что ответом ей будет молчание. Рэм дал ясно понять ей, что все касающееся Доры составляет его личную тайну, которой он не желает делиться с Сьеррой.
– О чем ты думаешь, любовь моя? – спросил Рэм однажды вечером, когда они остались наедине в своем жилище. Только что прошла страшная гроза, во время которой молодые люди занимались любовью, и их бурная страсть, казалось, превосходила буйство природных стихий.
– Все это скоро кончится, не правда ли, Рэм?
Рэм вздохнул. Его теплое дыхание коснулось ее кожи.
– Нам не стоило это начинать. Видит Бог, я старался сопротивляться своим чувствам, пока мог.
Сьерра лукаво улыбнулась:
– У тебя не было ни малейшего шанса на успех. Если бы...
– Нет, даже не думай об этом. Я не знаю, что произойдет, когда мы доберемся до Денвера, если мы, конечно, вообще до него доберемся. Я могу дать тебе только одно обещание: если мне удастся осуществить... мои планы, я разыщу тебя.
Конечно, все это звучало слишком неопределенно, но Сьерра решила, что должна довольствоваться и этой малостью. Судя по высказываниям Рэма, осуществление его планов было сопряжено со смертельной опасностью.
– Ты тоже должна мне кое-что обещать, Сьерра, – продолжал Рэм серьезным тоном. – Если ты... – он замолчал и откашлялся, – забеременеешь, то немедленно приезжай ко мне. Я остановлюсь в отеле «Денвер». Что бы со мной ни случилось, я позабочусь о тебе и ребенке.
Сьерра поняла из его слов только одно: Рэму грозит серьезная опасность. Сьерра растерянно заморгала.
– А что может с тобою случиться?
– Все, что угодно, – отмахнулся он. – Обещай мне, любовь моя, что приедешь ко мне, если почувствуешь, что беременна.
Сьерра вскинула свой упрямый подбородок, готовая возразить ему. Если Рэм не хотел взять ее с собой сейчас, что может изменить появление ребенка?
– Я хочу ответить тебе твоими же словами, Рэм, – я не могу давать тебе никаких обещаний.
Рэм пригладил волосы ладонью, проклиная про себя свою несчастную судьбу, Дору и свое безволие, не позволившее ему обуздать страсть.
– Черт возьми, Сьерра, я говорю совершенно серьезно.
– Я тоже. Думаю, что тебе не о чем беспокоиться. Но если я все же ошибаюсь, я приму решение, когда придет время. Вот все, что я могу сказать тебе сейчас.
Райдер Ларсон держал совет с Мэни Ку, вождем отряда индейцев сиу, ставших на тропу войны с правительственными войсками. Когда Райдеру передали традиционную трубку – знак гостеприимства, он с торжественным видом затянулся и медленно выпустил несколько колечек дыма, а затем передал трубку своему соседу, который сделал то же самое. Райдер, находясь на службе у правительства, уже в течение нескольких месяцев вел переговоры, пытаясь заставить Мэни Ку и его людей поселиться в резервации на зиму. Если ему это не удастся, это племя, как и многие другие, не доживет до весны. Лютая зима, отсутствие дичи, скудные запасы еды и нехватка теплых одеял, а также болезни приведут к вымиранию индейцев в высокогорных деревушках.
Райдер вовсе не стремился к тому, чтобы раз и навсегда запереть индейцев в резервациях, но он был реалистом. В его задачу входило спасение тех, кого еще можно было спасти. Этой цели он посвятил всю свою жизнь. Его горячо любимая жена, Ханна, разделяла его заботы, она понимала, что Райдер хочет спасти народ, который его усыновил. Однако его все равно печалила разлука с любимой. Райдер много времени проводил в разъездах, посещая индейские племена, разбросанные на огромной территории. Он привозил людям пищу и медикаменты, которые получал из правительственных источников.
Под видом правительственных агентов в этой местности часто действовали бесчестные люди. Некоторые из них старались набить собственные карманы, распродав продукты, полученные от правительства, и заменив их низкосортным продовольствием или, более того, оставив индейцев умирать от голода и болезней без всякой помощи. Рейдер и еще несколько честных представителей правительства пытались изменить положение вещей, но это было неблагодарное и очень трудоемкое занятие, которое надолго разлучало его с семьей. Единственным вознаграждением Райдера было сознание того, что он помогает индейцам выжить.
Райдер имел преимущество перед другими агентами. Он был воспитан шайеннами, знал их культуру и обычаи лучше, чем культуру своих соплеменников, представителей белой расы. Его уважали и им восхищались индейцы племени сиу, шайенны и арапахо. Они называли Райдера Быстрым Ветром. Это имя он носил с гордостью. Райдер и его сестра, Эбби, которую индейцы прозвали Дождевая Слезинка, вернулись в цивилизованный мир, хотя индейцы не хотели этого. С большим трудом брат и сестра, воспитанные шайеннами, привыкли к новому для них миру, который они сначала плохо понимали. Муж Эбби и жена Райдера, пользующиеся в обществе большим уважением, помогли им адаптироваться в новых для них условиях.
Ханна всегда стояла на стороне Райдера и любила его, несмотря на его участие в боевых действиях против белых. Муж Эбби, Зак, тоже помог ей найти место в новом мире, продемонстрировав девушке, что не все бледнолицые жестоки и коварны. Райдеру и Эбби повезло – они росли вместе. Но они никогда не
