— Угодить Арриан не так трудно, как вам кажется. Думаю, ей нравится то же, что и другим молодым дамам — чтобы за нею ухаживали, говорили ей комплименты, признавались в любви. Вы ведь любите ее?
Уоррик задумчиво взглянул на юношу, который внушал ему все большее уважение, и вместо ответа спросил:
— Когда вы уезжаете? — Последнее слово, видимо, далось ему с трудом, но он должен был знать.
— Завтра рано утром.
— Мне хотелось бы до отъезда поговорить с Арриан.
Майкл покачал головой:
— Как только речь заходит о моей сестре, я перестаю вас понимать. Объясните мне, почему нельзя поговорить с нею прямо сейчас?
Уоррик быстрыми шагами приближался к берегу моря. Завтра, уже завтра жизнь его снова станет пустой и бессмысленной, как до Арриан.
Она сидела, обхватив колени, на вершине повисшей над морем скалы и не заметила его приближения.
Волны шумели, и Уоррику пришлось кричать, чтобы она его услышала.
— Мне подняться наверх или вы спуститесь вниз?
— Я спущусь, — отвечала она, пытаясь угадать, искал ли он ее или оказался здесь случайно. Он подал ей руку и помог спуститься.
— Арриан, вы любите море?
— Море вечно и неизменно, его преображает только шторм. Но когда шторм проходит, оно опять делается спокойным, как прежде. Здесь, в Айронуорте, море прекрасно.
Ветерок играл золотистой прядью у ее щеки, и он с трудом удержался, чтобы ее не погладить.
— Вы похожи на спокойное море, Арриан. Я не, встречал женщин, подобных вам, и не знаю, как с вами обращаться.
— А вы похожи на шторм, Уоррик. Вы промчались сквозь мою жизнь, оставляя за собою только разрушения.
Он вздрогнул как от удара.
— Вы, верно, рады, что скоро от нас избавитесь?
— Мне нравится Айронуорт, Уоррик, и мне будет недоставать Хадди, Мактавиша, Барры… Я привязалась к ним, и они как будто тоже относятся ко мне неплохо.
— Многие из тех, кто остается здесь, будут скучать по вас, — глухо произнес он.
— Во всяком случае, не Луиза Робертсон. Под ее взглядом он невольно опустил глаза.
— Мне незачем было приглашать ее в Айронуорт, теперь я это понял. Возможно, вам приятно будет узнать, что она уехала и больше не вернется.
Арриан пожала плечами:
— Меня это уже не касается. Он схватил ее за плечи.
— Черт побери, Арриан, она же ничего для меня не значила! Я вообще не думал о ней как о женщине.
Их взгляды встретились, и голубизна ее глаз обдала Уоррика холодом.
— Я не хочу о ней говорить.
— Хорошо, не будем. Я просто сказал, чтобы вы знали. — Он посмотрел на склон соседнего холма. — Не хотите перед отъездом взглянуть на водопад? — спросил он, желая продлить последние совместные минуты.
— Хочу.
Уоррик взял ее за руку и повел по тропинке между замшелыми скалами наверх. С вершины холма они спустились к шумному потоку, низвергающемуся на дно долины. Запрокинув голову, Арриан смотрела на тысячеструйный водопад.
— Исток этой реки находится высоко в горах, Арриан. Даже в самое засушливое лето она остается полноводной, потому что там, в горах, идут дожди.
Она закрыла глаза, наслаждаясь свежестью мельчайших брызг на своем лице.
— Чем-то похоже на море.
— Рассказывают, что один из моих предков во время битвы с предателями, которые хотели низвергнуть королеву Марию, был ранен в голову и ослеп. Была зима, метель, он заблудился в горах и, случайно выйдя на эту реку, двинулся вниз по течению. Здесь, около водопада, на него наткнулись Драммонды, и благодаря этому он был спасен.
— Несчастная королева, преданная собственным народом!
Уоррик смотрел на крошечные капельки воды на ее щеке.
— Да, преданная своим народом и казненная вашей королевой.
— Я слышала, Макайворсы тоже тогда поддерживали королеву Марию? Уоррик нахмурился:
— Никак нельзя хотя бы сегодня обойтись без разговора о ваших родичах?
— Вероятно, можно.
Над головой у Арриан вспыхнула радуга. Взгляд Уоррика упал на ее губы, влажные от водяной пыли. Сам того не замечая, он склонился к ней и очнулся, только когда его губы коснулись ее губ.
Арриан блаженно потянулась к нему, руки ее легли на его плечи, рот раскрылся навстречу поцелую… Она уже растворялась в нем… Если бы…
В эту секунду он вдруг оторвался от ее губ и шагнул назад.
— Пойдемте, — беря ее за руку, сказал он. — Уже поздно. Нам пора уходить.
— Уоррик, вы будете иногда думать обо мне? Или забудете тотчас, как только я уеду, словно меня не было вовсе?
— Можно поклоняться солнцу, не обладая им и не прикасаясь к нему. К вам мне удалось прикоснуться лишь на миг, но я с самого начала знал, что вы не моя… Забыть же вас? Нет, жизнь слишком коротка, чтобы я успел вас забыть.
Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он вдруг словно удалился от нее куда-то бесконечно далеко, как бывало уже не раз.
Когда он пошел по тропинке впереди нее, Арриан овладело неудержимое желание окликнуть его и попросить обнять ее еще раз.
— Уоррик! Он остановился.
— Да?
— Я… желаю вам всего хорошего. Я буду часто представлять, как вы стоите здесь и волосы ваши развеваются на ветру. — Горло ее вдруг сжалось, и она договорила с трудом: — Или как вы скачете верхом на Тайтусе по холмам.
— Ну а мне, вероятно, следует представлять вас на королевском приеме, в окружении восхищенных поклонников?
— Нет. Я возвращаюсь в Равенуорт и намерена оставаться там, пока не окрепну духом, как прежде.
Он взял ее руку и прижал к своей груди.
— Арриан, если бы я только мог высказать всю горечь, переполняющую мое сердце…
— Вы ее уже высказывали. В ту ночь, когда у меня случился выкидыш.
Он сощурился и стал смотреть вверх, на чайку, скользящую по воздушной струе.
— Я от всего сердца желаю вам счастья.
— Я тоже.
Он немного отступил и долго всматривался в нее.
— Позвольте мне в последний раз обнять вас.
Она нерешительно шагнула вперед и почувствовала, как руки Уоррика легли на ее спину. Они так много пережили вместе, но их сердца не слились воедино. Они успели зачать ребенка и потерять его, но так и не сказали друг другу ни слова любви.
Арриан стояла, прижавшись щекой к его жесткой куртке, и готова была стоять так всегда. Но, видимо, их любовь родилась под несчастливой звездой, и им никогда не суждено было соединиться.
