жаром воскликнула она. — Как только он появится, я ему все выскажу!
Кэссиди показалась тетушке разгневанным ангелом. Впрочем, сейчас не время было высказывать слова негодования в адрес таинственного мужа Абигейл.
Кэссиди протяжно вздохнула и отодвинула тарелку. Потом она поднялась и устало потянулась.
— Я должна вернуться к Абигейл. Леди Мэри взглянула на часы.
— Извини, дорогая, я забыла сказать, что через час мне придется возвращаться в Лондон. Сегодня я устраиваю прием по случаю дня рождения Джорджа. Наш дом должен посетить принц. Я не могу опаздывать. Завтра к полудню я вернусь. Если, конечно, ты не сочтешь, что я понадоблюсь Абигейл раньше…
Кэссиди очень не хотелось, чтобы тетушка уезжала, однако повитуха уверяла, что роды протекают нормально.
— Я извещу вас, как только родится ребенок, — сказала она. — И передайте дяде Джорджу, что я его очень люблю.
Леди Мэри поднялась и надела шелковый чепец.
— Береги себя, моя дорогая, — попросила она племянницу.
Кэссиди проводила тетушку до кареты и стояла у дороги, пока экипаж не скрылся из виду. Потом она медленно вернулась в дом. На сердце у нее было очень тяжело — она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой.
Кэссиди перевела взгляд с огромного живота Абигейл на ее искаженное болью лицо. Страдания сестры она воспринимала как свои собственные. Слезы слепили ее, когда она подошла к Мауди.
— Роды осложнились, — мрачно сообщила повитуха. — Ребенок идет боком, и я попробую его перевернуть. Не уверена, удастся ли кого-нибудь из них спасти…
— Помогите ей! — умоляюще воскликнула Кэссиди. — Помогите моей сестре!
Повитуха нахмурилась.
— Поменьше болтайте. Мне понадобится ваша помощь, — сказала она.
Кэссиди поборола страх. Она понимала, что Абигейл не должна заметить ее отчаяния.
— Скажите, чем я могу помочь, и я все сделаю. Три часа кряду Мауди пыталась облегчить роды.
Абигейл настолько ослабла, что лишь тихо стонала.
Кэссиди взглянула на окровавленные руки повитухи и задрожала. Простыни также обагрились кровью — зато Абигейл сделалась белее мела.
— Ребенок ее убьет! Я это знаю! — воскликнула Кэссиди.
Несколько мгновений спустя в комнате раздался слабый крик. Это кричал ребенок Абигейл, сделавший первый вдох.
— Дочка, — деловито сообщила Мауди, обтирая младенца, прежде чем завернуть его в белое одеяльце.
Пока повитуха занималась ребенком, Кэссиди не отводила глаз от сестры. Она опустилась перед кроватью на колени и взяла в руку тонкие пальцы Абигейл.
Глаза Абигейл были закрыты, а сама она едва дышала.
— Больше не будет больно, дорогая, — сказала сестре Кэссиди, но Абигейл ее не слышала.
Кэссиди с надеждой посмотрела на повитуху.
— Теперь с ней все будет хорошо, да? Мауди печально покачала головой.
— Она потеряла слишком много крови… Но ребенок в полном порядке!
Кэссиди в отчаянии замотала головой.
— Какое мне дело до ребенка! Я хочу, чтобы моя сестра осталась жива. Больше мне ничего не нужно!
В это мгновение она почувствовала, как Абигейл подняла руку и погладила ее по голове.
— Бедняжка Кэссиди, — чуть слышно прошептала Абигейл. — Ты не в силах остановить мою смерть…
Кэссиди провела языком по пересохшим губам.
— Не говори так! — воскликнула она. — Я не допущу, чтобы ты умерла!
Абигейл вздохнула.
— Если бы это было возможно, ты согласилась бы сражаться со смертью вместо меня… Ты всегда была сильной, а я слабой.
— Не нужно разговаривать! Это отнимает силы.
— А как мой ребенок? — губы едва повиновались ей.
— Ты родила девочку, — сказала Кэссиди.
— И она… она… — заволновалась Абигейл. Мауди подошла к постели и показала ей запеленутого ребенка.
— Малышка просто загляденье! — сказала она.
Абигейл печально прикоснулась губами к лобику девочки, ее веки задрожали, а на глазах показались слезы. Она понимала, что прикасается к дочери в последний раз.
— Заботься о ней так, как ты заботилась обо мне, Кэссиди, — попросила она. — Малышке потребуется твоя защита.
Сердце Кэссиди разрывалось от горя. Она видела, что Абигейл умирает, и ничем не могла помочь своей сестре.
— Не говори чепухи! Когда ты поправишься, то сама позаботишься о ней, — не веря собственным словам, попыталась она подбодрить Абигейл.
Мауди прижала ребенка к груди и направилась к двери.
— Если понадоблюсь, я внизу, — сказала она.
— Силы покидают меня… — шептала Абигейл. — Я не хочу покидать вас, Кэссиди, — тебя и мою малышку… И ее отца… Как бы он гордился своей дочкой!
Внезапно Кэссиди охватила ярость.
— Ты думаешь, ему есть до вас дело? — воскликнула она.
— Ты… ты не знаешь его, Кэссиди. Как жаль, что вы так и не познакомились… — Абигейл перевела дыхание. — Вы бы понравились друг другу.
Кэссиди видела, с каким трудом дается Абигейл каждое слово.
— Я не хочу, чтобы ты расстраивалась, — сказала она. — Сейчас попробуй отдохнуть. Мы поговорим об этом как-нибудь после.
Абигейл попыталась приподняться, но, задыхаясь, упала на постель.
— Прошу тебя… послушай меня…
Сердце Кэссиди сжалось от тоски.
— Если я соглашусь тебя выслушать, — сказала она, — ты обещаешь потом отдохнуть?
Абигейл с невыразимой печалью взглянула на сестру и кивнула:
— Да… потом я отдохну.
На несколько секунд она закрыла глаза, и по ее щеке покатилась слеза.
— Ты не понимаешь, — сказала Абигейл. — Я буду любить его… до последнего вздоха!
Кэссиди не смогла скрыть от сестры своей неприязни к этому человеку и увидела, что в глазах Абигейл отразились боль и отчаяние.
— Не нужно его ненавидеть, Кэссиди! Он ничего не знал о ребенке. У него большие неприятности в семье, и мне не хотелось, чтобы он беспокоился еще и
из-за меня.
— Какое мне дело до неприятностей в его семье? Я хочу знать, кто он такой?!
— Я не решаюсь назвать его имя, — тихо прошептала Абигейл.
— Но почему? — удивилась Кэссиди. Абигейл беспомощно заморгала. Слезы слепили ее.
— Теперь это не имеет значения. Я скажу тебе, кто он… Он — герцог Равенуорт. — Выговорив это имя, она с мольбой посмотрела на Кэссиди. — Он любит меня. И будет рад ребенку. Вот увидишь!
Кэссиди никогда не слышала о герцоге Равенуорте, однако ей с трудом верилось, что столь титулованный и благородный человек способен бросить жену в подобных обстоятельствах.
