разрешайте только тем, кому доверяете, как себе самой.
— Кончай лекцию, Симм, — голос Эйзенна. — За пять минут всё равно не объяснишь.
— Не мешай говорить с умными людьми. Перевернитесь на живот,
— И для чего она? — эль–Неренн вновь повернулась на спину, встретилась с врачом взглядом.
— Сон, — ответил тот. — Яркий, приятный, управляемый. Тот, кому позволите прикоснуться… сможет видеть ваши сны. Вместе с вами. Остальное найдёте в книгах. Что такое? — удивился врач. — Я прикоснулся только кончиком пальца. В перчатке. Что там у вас?
— Меня туда стукнули, — хмуро пояснила эль–Неренн. — Дубинкой. Шоковой дубинкой. Года четыре назад.
Оба врача присвистнули.
— Сбой цикла, — повторил Эйзенн. — Вы легко отделались,
— Договорились. А остальные четыре точки? — эль–Неренн не отводила взгляда от глаз пожилого. В конце концов тот кивнул, усмехнулся. — Давайте. Раз уж я здесь.
Последним актом медосмотра оказалось индуктивное исследование.
— Это будет похоже на сон, — пояснил Эйзенн. — Будет жарко — не бойтесь. Нет, лучше лежать на спине. Вот так, — он прикрепил множество электродов «липучками», проверил, правильно ли. — Дать успокоительного? Многим снятся сны. Очень часто — неприятные.
— Приятных я почти не вижу, — эль–Неренн неожиданно ощутила себя страшно уставшей. — Хорошо, давайте.
Микстура оказалась вкусной.
— Закройте глаза, дышите спокойно, старайтесь ни о чём не думать, — посоветовал пожилой.
Девушка кивнула и закрыла глаза.
Минуты через три Эйзенн включил аппаратуру.
— Ты это тоже видишь? — Эйзенн указал на пространственную развёртку считываемых данных.
— С ума сойти, — Симмен подошёл поближе. — Бывает же такое.
— Нет сведений. Говорит, с Тирра.
— Надо выяснить.
Оба склонились над развёрткой.
— Снова «корона». Слушай, прямо как в сказке, — Эйзенн повернулся к коллеге. — Она мне в предыдущий–то раз показалась особенной. Попробую выяснить, откуда она. Так, начинается третий проход.
Симмен поморщился, шагнул в сторону. Прижал руку ко лбу.
Перед глазами всё плыло, двоилось. Окружающее словно замедлилось, стало приходить прерывисто — словно отдельными кадрами из кинофильма. Звуки угасли, тишина сдавила слух.
Эйзенн бесконечно медленно протянул руку и коснулся сенсора.
Симмену показалось, что его огрели по голове, чем–то мягким, но тяжёлым.
— Двух секунд не дотерпел, — Эйзенн выглядел бледным и больным. — Думал, копыта отброшу. Что это было?
— Не знаю, — Симмен вытряхнул из пузырька, добытого из кармана халата, оранжевую капсулу, проглотил.
— Мне тоже, — хрипло попросил Эйзенн. — Дай, не жмись. Слушай, она, похоже, «пси». Скрытого типа. Надо будет изучить запись.
Стук в дверь. Голос Хольте.
— Эйзенн! Здесь человеку плохо!
Человеку было не просто плохо — хуже некуда.
— Эйзенн, — пожилой оглянулся. — Вызови санитаров. И полицию. В реанимацию его — если успеем. Кто это, интересно?
Человек был в мундире полицейского.
— Сейчас, — Хольте надела перчатки, быстро обшарила карманы пострадавшего. — Значка нет. Удостоверения тоже. Ого! — она извлекла из кобуры подмышкой длинную тёмную «Осу». — Номер сбит. Это не полицейский.
— Что случилось? — Симмен махнул бегущим навстречу санитарам.
— Вышел вон оттуда, — указала Хольте. — Я думала, ищет кого–то — заглянул в пару комнат. Потом… знаете, у меня как раз сердце схватило. Пришла в себя — вижу, лежит, лицом вниз.
Симмен встал, потемнел лицом.
— В реанимацию его, — махнул он санитарам. — Откуда он вышел,
Хольте указала рукой.
Симмен бегом бросился в ту сторону. Завернул за угол.
— Здесь ещё один! — крикнул он. — Хольте, помогите мне.
— Весело, — Симмен, вместе с Хольте и Эйзенном, сидели в операторской. — Она ещё спит?
— Спит, — подтвердил Эйзенн. — Думаешь, лучше разбудить?
— Нет, не надо, — Симмен покачал головой.
— В общем, так, — он встал. — Пять сердечных приступов. Четыре обморока. И два трупа. Что там с пистолетами?
— Пули разрывные, — указала Хольте. — Я могу и ошибаться. Думаю, они были вместе. У них ещё телефоны — но заблокированы, а кода я не знаю.
— Ладно, пусть полиция разбирается. Мы ещё легко отделались. Хольте, просьба. О произошедшем — ни слова. Я про сердечный приступ и всё такое. Так… похоже, она просыпается. Как по часам — через пятнадцать минут.
— Помогу ей одеться, — Эйзенн вышел. — Полиция уже прибыла. Будет лучше, если они сюда не войдут.
— Как себя чувствуете? — Эйзенн проводил «пациентку» до машины. — Столовая — в соседнем здании. У нас неплохо кормят. После обследования нужно поесть.
—
Эйзенн не обиделся. Улыбнулся, кивнул.
— Я знаю неплохое место, — Хольте дала знак водителю. — Кварталах в трёх отсюда. Очень мило, можно посидеть, поесть. У нас ещё четыре часа. Выходной, можно сказать.
— Как обратно поедете? Извините, что вмешиваюсь — меня просили убедиться, что эль–Неренн будет жива и здорова.
— Вызову машину, — Хольте показала телефон. — Это предусмотрено.
Эйзенн попрощался с ними обеими и вернулся в здание.
— Ну что, прогуляемся? — Хольте указала направление. — Ты должна быть зверски голодна.
— Точно, — эль–Неренн оглянулась. — Скажите, а вам правда это разрешили? Эту прогулку?
— Правда, — Хольте рассмеялась. — Директор лично и разрешил. Он о тебе по три раза в день спрашивает. Насчёт денег не беспокойся. За счёт заведения.
Эль–Неренн улыбнулась, и они направились по улице.
— Я здесь работала, несколько месяцев, — пояснила Хольте, возвращаясь за столик. Они зашли в