будет легче всего выяснить личность «человека в черном». Возможно, это прольет чуть-чуть света на события. Думаю, Тар-Хамонт не станет ничего делать до тех пор, пока это не узнает. Впрочем, возможно, он будет знать уже завтра, и что помешает ему тогда приняться за меня?
Про намечающуюся на сегодня встречу с Ванам Зигел я ничего не сказал. Может, она мне ничего и не принесет, эта встреча, да и вообще я не обязан отчитываться о каждом шаге, хотя Эйнос хотел бы именно этого. Разговор получился натянутым, ведь что тут может быть хорошего, когда знаешь, что тебе не доверяют?
Вернувшись домой, я рассортировал информацию по «Куполу», принятую Орионом. Оставил только действительно полезные файлы, остальное уничтожил. Хотел было распечатать пару листов с общими данными, но передумал. Теперь я уже не доверяю своему сейфу. До чего мы дожили — на Земле взломщики используют эккумундивированные ключи! В таком случае я должен ставить эккумундивную же защиту, но это против правил. Да, кто-то нарушил эти правила, а я все равно должен их соблюдать, и ничего с этим не поделаешь, Основная инструкция имеет силу закона.
Подвожу итоги собранным данным. В Центр я пока ничего передавать не буду. Еще рано, сделаю это, когда буду иметь все. Раньше я бы так не поступил, но сейчас думаю иначе. Раз Эйнос мне не доверяет, значит, как говорил хайламец, нужно действовать самому.
Думал посмотреть еще файлы персонала «Экстроникс», но уже не успеваю — время подходит к семи часам. Пора ехать, опаздывать не в моих правилах.
Когда выхожу из дома, нога начинает болеть сильнее. Приходится заблокировать еще с десяток нервных узлов, и она становится как колода. Несколько дней все-таки придется похромать. Ничего, терпи, землянин после этой раны с месяц провалялся бы в больнице.
Время я таки рассчитал неправильно — не учел свою поврежденную ногу — и опоздал на две минуты. К счастью, хейвенки еще не было, иначе я бы чувствовал себя неловко. Жду минут десять, люди проходят туда и сюда, некоторые тоже кого-то встречают, а она все не появляется. Вспоминаю ее неопределенную фразу — «скорее всего, буду» — и начинаю мысленно проклинать и ее, и себя. Мог бы сидеть сейчас дома и разбираться с «Экстроникс», может быть — поговорить с Ларроком или Нальгором, а приходится торчать здесь.
Без четверти восемь Зигел, она же Оксана Щербанюк, показывается на выходе из метро. После вчерашнего дождя сегодня резко потеплело, и она одета легко, в одно только пестрое платье. Для обычной журналистки она, несомненно, слишком шикарна, мужчинам такие нравятся, и она это знает. Мы с ней никогда не были хорошо знакомы, иначе, лет хотя бы пять назад, я мог бы влюбиться в нее. Сейчас я предпочел бы девушку помоложе, более простую… такую как Лена? — ловлю себя на мысли. Черт побери!
— Целых пятнадцать минут, — замечаю я.
— Вот тебе и на! — восклицает Зигел. — Хоть бы поздоровался. Женщине, между прочим, позволительно опаздывать.
— Ну, извини, — не спорю я. — Здравствуй, Оксана.
— Признаюсь тебе, Андрей, первый раз меня так встречают. Обычно мужчины падают к моим ногам и протягивают букеты цветов.
Это, конечно, преувеличение, но не слишком далекое от истины.
— Я бы с радостью стал твоим поклонником, но, боюсь, уже давно опоздал.
— Ради тебя я послала бы всех остальных подальше.
— Именно ради меня — не стоит, — возражаю я. — Я совсем не твоего типа.
— Ну как знаешь, — Зигел окидывает взглядом Крещатик. — Я тут давно не была. У вас здесь красиво.
— Может быть. Тебе со стороны виднее.
— Куда ты меня поведешь, Андрей?
Я вижу, что она все-таки придерживается той же линии поведения, что и с обычными своими кавалерами. Но для меня, особенно сейчас, этот вариант не подходит.
— Оксана, я бы с удовольствием много чего тебе показал, но у меня болит нога, поэтому гулять мы не будем.
Только теперь она обращает внимание на мою хромоту.
— Ой, извини, я не знала. А что случилось?
— Пойдем ко мне в машину, по дороге расскажу.
— Нет, не надо в машину. Присядем где-нибудь не скамейку.
Я не спорю и соглашаюсь насчет скамейки. Потом я пересказываю в общих чертах историю моего приключения с черным человеком.
— Вот так. Это хорошо, что он вернул оружие, — говорит Зигел.
— Не он вернул, а я забрал, — поправляю я.
— Все равно — хорошо.
Слово «лучемет» она предпочитает не произносить на людях, хотя я совершенно уверен, что никого вокруг не интересует наш разговор. Она вообще не так уж плохо себя контролирует, как это кажется на первый взгляд. Все-таки, как ни крути, наблюдателем уже восемнадцать лет, опыт немаленький, хоть и не очень любят ее в Центре.
— Эйнос подозревает меня, — прямо говорю я. — А ты что думаешь?
— Не знаю, — она делает расплывчатый жест руками. — Ты знал Вольского?
— Нет.
— А я знала. И я не думаю, что это ты, — добавляет она.
— Так, — словно останавливаю я Зигел. — По поводу советника. Ты хотела мне что-то рассказать?
— Вот еще! — неожиданно возражает хейвенка. — Ничего я не хотела. Я, если хочешь знать, вообще не из-за тебя летела в Киев.
— А из-за чего?
— Я же журналистка! — даже обижается Зигел. — Готовлю репортаж о творениях вашего мэра, который впервые в истории решил снизить цену на транспорт. Понял?
Вот ты и попалась, мысленно замечаю я. Репортаж — только прикрытие, настоящая цель — именно встреча со мной. Решила немного поломаться — ладно, можно и потерпеть.
— Понял, — отвечаю я. — Знаешь, что сказал бы Борис на моем месте?
— Борис? — удивляется она.
— Барков, — поясняю я. Мы, наблюдатели, стараемся избегать упоминать на Земле наши настоящие имена. — Он бы сказал — тогда иди и рассказывай все этому мэру, а не трать время со мной!
Оксана искренне рассмеялась и взяла меня за руку обеими своими руками.
— Андрей, дело не в том, что я ХОЧУ это рассказать — потому что я действительно не хочу — а в том, что тебе НУЖНО это знать. Особенно теперь… — фраза обрывается, но я и так знаю, каким должно было быть продолжение.
— Хорошо, — соглашаюсь я и принимаю позу внимательного слушателя.
— Я только хочу, чтобы ты правильно меня понял. Я давно должна была передать все это наверх. Но я раньше не смогла и сейчас не могу. Если ты все расскажешь Эйносу, ты, в общем, будешь прав…
— Но ты бы этого не хотела, — заканчиваю я фразу.
— Да, — говорит Зигел после небольшой паузы. — Я бы этого совсем не хотела. Но я тебя пойму, если ты это сделаешь.
— Я подумаю, — говорю я честно, поскольку еще не знаю, что будет из себя представлять ее рассказ.
— Ты узнал, что у меня была связь с Вольским, но ты не знаешь деталей, — начинает хейвенка. — Видишь ли, когда его назначили советником, я как раз была свободна и сразу обратила на него внимание. Он был выскочка с амбициями и хорошо подвешенным языком, и он, я сразу это поняла, был человек со стороны. Я решила, что надо ловить момент, пока не поздно. Он примерно моего возраста, и я не сомневалась, что смогу произвести на него впечатление. В общем, все вышло по-моему. Он приблизил меня к себе, а я понемногу вытягивала из него информацию. Так продолжалось чуть больше года. И знаешь, что
