- Пока, тетя, позвоню позднее, - пообещала Амариллис и уронила трубку на рычаг, пальцы ее дрожали.
Она с раздражением посмотрела на подрагивающие руки. Это уже слишком. У нее разыгрались нервы, и все из-за Лукаса Трента. Она обязана взять себя в руки. Ей необходимо освободить сознание от груза личных проблем.
Амариллис дала себе еще несколько минут, чтобы успокоиться, а потом снова сняла трубку и набрала номер своего офиса.
- 'Синерджи инкорпорейтед', - сразу же раздался голос Байрона. - Мы решим все ваши проблемы, чем можем служить?
- Байрон, это я. Амариллис. Соедини меня, пожалуйста, с Клементиной.
- У тебя жуткий голос.
- Ну спасибо, соедини меня все же с Клементиной.
- У тебя что, неважно прошло свидание? Что случилось? У него какие-нибудь отклонения?
- Давай же наконец Клементину, - рассердилась Амариллис.
- Хорошо, хорошо, успокойся. Шикарный снимок сегодня в утренних газетах, между прочим. У тебя вид, будто ты собралась прочитать фотографу нотацию.
- Соедини меня сейчас же с Клементиной.
- Пожалуйста.
- Амариллис? Как вчерашний вечер? - раздался в трубке ясный, деловой голос Клементины.
- Никаких проблем, все прошло гладко. Дело закрыто.
- Как я понимаю, никакого необычного гипноталанта не оказалось?
- Конечно же нет. Похищение конфиденциальных документов было обусловлено личными мотивами. Что-то наподобие мести, как в старину. Вопрос прояснился. Я отправлю Тренту чек, как только приду в офис.
- А как насчет самого интересного? - настаивала Клементина. - Что было после приема? Как Трент в постели?
- Наши отношения не выходили за рамки деловых, - скрипнула зубами Амариллис.
- Как скучно.
- Клементина, я хочу кое о чем спросить.
- Давай.
- Не приходилось ли вам когда-либо слышать о политике или о другом важном деятеле, который бы использовал концентратора для фокусирования, к примеру, харизмы?
- Харизмы? - удивилась Клементина. - Но ведь это же не талант. Это способность привлечь внимание, умение расположить к себе, произвести впечатление, это обаяние. Одни люди наделены таким свойством, другие - нет. Это черта, присущая личности, никак не парапсихологическая сила.
- Вчера вечером, когда я фокусировала для мистера Трента. Я... мы случайно обнаружили сильный талант и концентратора, работавших в зале.
- Ну и что? Что в этом странного? Сильные таланты и концетраторы не такая уж редкость. Полагаю, что вчера их там было несколько.
- Но талант проявлял себя очень необычно. Мне бы хотелось послушать мнение специалиста.
- А мое мнение тебя не устраивает?
- Вполне устраивает, - поторопилась сказать Амариллис, - но все же я бы хотела проконсультироваться по этому вопросу в научном мире. Можете назвать это профессиональным любопытством. Думаю, мне нужно сегодня заглянуть в университет.
- Подожди, звонила искусствовед из галереи 'Каскад'. Она просила о консультации. Ты ее знаешь, талант шестого уровня, отлично распознает подделки. Ей нужно проверить несколько картин, выставленных на продажу.
- Пусть с ней поработает Зиния Спринг.
- Ты же ведь знаешь, что Зиния работает по вечерам. Черт возьми, Амариллис, у меня здесь коммерческое предприятие, и я плачу тебе не за то, чтобы ты удовлетворяла свое профессиональное любопытство. Какое тебе дело до той, другой пары. Не вмешивайся в это дело.
- Ну, пожалуйста, интуиция подсказывает мне, что это может оказаться важным. Мне хочется проверить мои предположения.
- Хорошо, - сдалась Клементина. - Но возвращайся как можно скорее.
- Спасибо.
Амариллис положила трубку, но еще некоторое время сидела, хмуро глядя в одну точку. Клементина была права. Ее совершенно не касалось, чем занимались тот сильный талант и его концентратор. Но она не могла побороть в себе желание все проверить. Что-то ей в этом деле не нравилось.
Возможно, она действительно превращается в формалистку и ханжу, сующую нос не в свои дела и возомнившую себя стражем добродетелей.
Амариллис с сомнением подумала, смогут ли в агентстве 'Синергетические связи' подобрать ей подходящую пару.
Мысль эта совсем не радовала.
***
Всю южную стену университетской библиотеки занимал горельеф, изображающий Первое поколение колонистов в самый напряженный и ответственный период их жизни. Амариллис остановилась на ступенях лестницы, чтобы посмотреть на высеченные в камне массивные фигуры. При виде этой впечатляющей картины сердце Амариллис преисполнилось, как всегда в такие минуты, гордостью и восхищением.
В величественном творении скульптор запечатлел поселенцев спустя пятнадцать лет после того, как закрылся Переход. Последние доставленные с Земли механизмы пришли в негодность. Колонистам пришлось вернуться на уровень, приблизительно соответствовавший развитию техники на земле в XVII веке. Они были вынуждены искать пути применения местных материалов.
Мемориал служил источником вдохновения для студентов уже почти целое столетие. Непреклонную решимость выражали четко очерченные лица мужчин, идущих за примитивными плугами. Их взоры были устремлены вперед, в таящее опасности будущее. Покрытые густой лохматой шерстью шестиногие животные, похожие на быков, тащили по илистой земле тяжелые плуги. С младенцами на руках за мужчинами шли женщины, из прикрепленных на их спинах мешков в борозды падали зерна - их надежда на будущее.
Дети постарше были изображены сидящими под деревьями, прилежно склонившись над массивными, написанными от руки книгами. За их работой придирчиво наблюдали учителя. Книги представляли собой очень существенную часть картины. В громоздких, изготовленных вручную томах заключалось спасение Первого поколения.
Когда поселенцы осознали, что их высокие технологии превращаются в прах, они предприняли титанические усилия, чтобы спасти по возможности больше информации, хранившейся в памяти разрушавшихся компьютеров.
Началась изнурительная борьба со временем. Колонисты построили специальное помещение, где круглосуточно, на протяжении многих месяцев, усердно переписывали сведения из гибнущих компьютерных файлов. Толстую грубую бумагу удалось изготовить из растущих на Сент-Хеленс растений.
На то, чтобы сохранить знания в полном объеме, времени не хватало. Основатели сознавали, что спасти удастся немного, отбиралось самое необходимое.
Оказавшиеся в безвыходном положении колонисты сосредоточили основное внимание на записи тех сведений, без которых им было не выжить. Выдающиеся достижения технической мысли не имели для них практического значения. Поселенцы пожертвовали ими в пользу наиболее полезных знаний по медицине, сельскому хозяйству, навыках выживания. Кроме того, они сохранили данные о структурной организации общества, чтобы заложить основы социального устройства для будущих поколений.
Колонисты трезво оценивали ситуацию, они не теряли мужества и не позволяли себе предаваться тоске о навсегда утраченной родной планете. Но земные корни не могли не отразиться в их языке. Таких проявлений было много. К примеру, широко распространилась традиция называть экзотические формы флоры и фауны нового мира именами земных растений и животных. И, хотя между земными и местными формами жизни существовало очень отдаленное внешнее сходство, это не служило препятствием для
