Он решил ничего не скрывать: она должна знать о нем все.
- Я схитрил, когда проходил аттестационный тест. У меня нет твоих высоких нравственных принципов.
- У тебя есть свой кодекс чести, и ты его соблюдаешь, вот что главное.
- Я, не задумываясь, пошел бы на обман в брачном агентстве, если бы это помогло убедить психологов признать меня лучшей парой для концентратора полного спектра.
- Мне кажется, - ослепительно улыбнулась Амариллис, - консультанты не способны подобрать для нас пары. У них просто нет достаточного опыта: им не приходилось встречать экстраординарных талантов и концентраторов.
- Мы во многом разные, Амариллис.
- А я в этом совсем не уверена. У меня в жизни не было человека ближе тебя.
Радостное возбуждение охватило Лукаса, гоня прочь последние страхи.
- Ты это очень верно заметила. И о моих чувствах к тебе лучше не скажешь. Как будто я ждал тебя вею жизнь.
- И я тоже ждала тебя. - Она обхватила руками его шею, глаза ее сияли. - А ты мог бы своим талантом энергетического вампира превратить меня в рабу своей страсти?
- Вообще говоря, я надеялся, что скорее ты своими невероятными способностями концентратора сделаешь меня беспомощной жертвой твоего ненасытного желания.
Амариллис довольно рассмеялась.
Она коснулась его живота, затем рука ее скользнула ниже и обхватила его могучий член.
Стены грота заколебались, теряя четкость в течение тех нескольких секунд, когда Лукас направил свою энергию, чтобы восстановить самообладание.
- Как же я хочу тебя, Лукас. - Смешливые искорки в ее глазах сменил огонь разгоравшейся страсти. Она притянула к себе его голову, прижимаясь к нему всем телом.
Бушевавший в них огонь был сильнее несфокусированной энергии.
Он наслаждался прикосновением к ее телу: небольшой ложбинке между грудями, изящному изгибу живота. Она вздрогнула от возбуждения, ощутив его влажной плотью между ног.
- Лукас.
На уровне подсознания яркий кристалл погас. Лукас торжествовал: на этот раз не смогла удержать фокус Амариллис.
- Ты прекрасна, - шепнули его губы.
- Это благодаря тебе я чувствую себя такой. - Она снова чувственно вздрогнула и вонзила ногти ему в плечи.
Они вместе восстановили фокус. Лукас не стал заново строить грот. Он дал энергии возможность струиться свободным потоком. Чувство невероятной близости целиком поглотило его. Он стал частью Амариллис, и она была неотделима от него.
Лукас начал медленно скользить вверх по ее телу. Наконец он вошел в нее, она обхватила его ногами.
Когда Амариллис вскрикнула и в экстазе задрожала в его руках, Лукас решил, что он снова потеряет фокус, но, к его удивлению, этого не произошло. Фокусная связь оставалась четкой и устойчивой. Несфокусированный талант прошел через кристалл и направленным лучом разлился в плоскости подсознания. Сила и страсть слились воедино.
***
Прошло много времени, Амариллис почувствовала, как Лукас осторожно высвобождается из ее объятий. Она открыла глаза: он сидел на краю дивана.
- Куда ты, Лукас?
- Посмотрю камин. Не беспокойся, сейчас вернусь.
- Жду. - Она легла на бок, выпрямилась и стала наблюдать, как Лукас шел через комнату к камину.
Он был просто великолепен: рослый, крепкий, с атлетической фигурой. Отблески огня подчеркивали мускулистость его сильного тела, один вид которого вызывал в ней дрожь возбуждения.
Она ощутила в своем сознании энергетический всплеск и молча ответила на призыв. Лукас подложил в камин новую порцию 'студня'. Их разделяло пространство комнаты, но незримые нити энергетических волн помогали сохранить близость на уровне подсознания.
Огонь разгорелся, Лукас выпрямился, но не вернулся к Амариллис, а остался стоять, глядя на пламя, опираясь рукой о камин.
- Ты загрустил, - нарушила молчание Амариллис. В отсветах пламени черты его лица казались еще резче и суровее, чем обычно.
- Ты же знаешь, все не так просто.
- Знаю, - откликнулась она и продолжала, словно прочитав его мысли: Если ты согласишься поехать в Лоу-Белли на день рождения тети, мы могли бы вместе сказать обо всем моей семье.
Лукас медленно повернулся к ней лицом. Он стоял спиной к огню, и это не позволяло ей видеть выражение его лица.
- А если твои тетя и дядя откажутся дать согласие на наш брак, что будет тогда?
- Я все равно стану твоей женой. Со временем они примирятся с этим, ведь все меня любят. Их единственное желание, чтобы я была счастлива.
- А ты будешь счастлива со мной?
- Не представляю, что смогу стать счастливой с кем-либо другим, просто ответила Амариллис.
- Мы будем ссориться.
- Время от времени этого не удается избежать даже парам, соединившимся по рекомендации агентства.
- Скорее всего, ты иногда станешь напоминать мне о добродетелях Основателей, а я буду говорить, что ты слишком правильная, капризная и разборчивая.
Амариллис улыбнулась.
- А ты вспомнишь, что я тебя выбрала.
- Точно. - Лукас подошел к ней, голос его звучал немного хрипло. Тогда я вспомню, что ты выбрала меня.
Он опустился на диван, сжимая ее в объятиях. В глазах его плясали отсветы горевшего в камине огня. Лукас наклонился и приник к ее губам.
***
- Невероятно, - присвистнула Клементина, складывая газету. - Кто бы мог подумать: сенатор Мэдисон Шеффилд, олицетворение добродетелей Основателей, и вдруг - объект шантажа и убийца. Мы едва не потеряли тебя, Амариллис. Это так ужасно.
- Теперь вы мне это говорите, - сказала Амариллис, наливая себе коф-ти. - Я пыталась объяснить, что Шеффилд вел себя неэтично и, скорее всего, нечестно, но никто и слушать меня не хотел.
- Знаю, знаю, - сделала протестующий жест Клементина. - Амариллис, тебе разве никто не говорил, что никому не нравится человек, любящий повторять: я же вам об этом говорил.
- Уж это точно, - поддержал Клементину Байрон. - Такие люди действуют всем на нервы.
- Ладно-ладно, советую с этим смириться, - мягко улыбнулась Амариллис. - Я собираюсь повторять эти слова неоднократно. Скажу больше, когда полиция снова займется расследованием обстоятельств гибели профессора Ландрета, она установит, что и он был убит.
- Шеффилдом? - Брови Клементины поползли вверх.
- Кем же еще? - в свою очередь удивилась Амариллис. - Скорее всего, он узнал, что профессор собрал на него досье. Сенатор не мог рисковать и допустить, чтобы Ландрет предал гласности компрометирующие его материалы.
- Удастся ли им это доказать? - задумчиво проговорила Клементина.
- Даже если они не смогут установить причастность Шеффилда к гибели профессора, его привлекут по обвинению в убийстве стриптизерши, - заметил Байрон.
- Не стоит уж очень на это рассчитывать, - сухо возразила Клементина. Ведь он же не кто-нибудь, а сенатор, к тому же все отрицает. Постарайтесь припомнить, когда это политик высокого ранга оказывался за решеткой.
- Так или иначе, - вступила Амариллис, - но справедливость восторжествует. Да, как раз вспомнила, мне
