— Вы вызвали Килбурна на дуэль?
— Да.
— Феба моя сестра. Право первого выстрела за мной.
Габриэль усмехнулся:
— Вы уже раз исполняли свой братский долг по отношению к старшей сестре. Фебой займусь я.
Энтони все еще колебался:
— Не знаю, могу ли я вам позволить…
— В конце концов, я ее будущий муж. Защищать ее честь — мое право! — решительно произнес Габриэль.
— Хорошо, в таком случае я буду вашим секундантом, — согласился Энтони. — Поэтому займусь поиском второго секунданта. Но ведите себя осторожнее. Если вы убьете Килбурна, вам придется покинуть Англию, и Феба, чего доброго, последует за вами.
— Я не намерен снова покидать Англию, — ответил Габриэль. — Я оставлю Килбурна в живших. И только.
Энтони снова пристально посмотрел на него. Уголок его рта сочувственно приподнялся.
— Вы поступите с ним как тогда со мной?
— Ну уж нет, — сказал Габриэль, — я всажу в него пулю. Больше ему никогда не захочется похищать молодых леди.
Через три часа Энтони вернулся в клуб, чтобы дать Габриэлю отчет о предстоящей дуэли.
— Вам не повезло, — с порога заявил он, — Килбурн удрал из Лондона.
— Проклятие! — В ярости Габриэль с размаху ударил кулаком по деревянной ручке кресла. — Вы уверены?
— По словам дворецкого, хозяин отправился на север, и никто не знает, когда он вернется. Очевидно, не скоро. Слугам приказано закрыть его лондонский дом и разойтись. Всему Лондону уже известно, что он остался без пенса, неудачно вложив все свои деньги в какие-то предприятия.
— Ад и все дьяволы!
— Возможно, это даже к лучшему. — Энтони устроился в ближайшем кресле. — Все уже позади. Килбурн убрался с дороги, никакой дуэли не будет. Я, признаться, рад этому.
— А я нет.
— Поверьте, вы даже не подозреваете, как вам повезло, — усмехнулся Энтони. — Если бы Феба узнала, что вы собираетесь защищать ее честь на дуэли, она разъярилась бы. Вам, наверное, еще не приходилось иметь дело с разъяренной Фебой. Удовольствие, смею заметить, не из приятных.
Габриэль поглядел на него, думая, что они с Энтони, кажется, уже неплохо понимают друг друга, поскольку оба одинаково тревожатся за Фебу.
— Спасибо, что согласились быть моим секундантом. Остается только сожалеть, что вам не придется быть им на деле.
— Как я уже сказал, все позади. Килбурн проглотил свое унижение. И довольно об этом.
— Что ж, ничего не поделаешь… — Габриэль, помолчав, добавил:
— Я понимаю теперь, что вы пережили восемь лет назад, Оуксли.
— Да, вы все поняли. И представьте, Уальд, мне нравится Троубридж. И Мередит, судя по всему, очень счастлива с ним. Но если б тогда я знал вас так, как сейчас, то не стал бы преследовать той ночью. Я спокойно доверил бы вашим заботам любую из моих сестер.
— Потому что теперь я богат? — приподнял брови Габриэль.
— Нет, — возразил Энтони, — совсем по другой причине. И ваши деньги здесь ни при чем.
Какое-то время оба помолчали, потом Габриэль улыбнулся.
— Позвольте мне вам кое в чем признаться, Оуксли. Я до самой смерти буду благодарить вас за то, что вы тогда настигли нас. Мы с Мередит едва не совершили роковую ошибку. Мне нужна именно Феба.
— Вы уверены?
— Абсолютно уверен.
На следующий день в три часа пополудни Феба томилась в своей комнате, ожидая, пока ее призовут в библиотеку. Все родные после вчерашних событий были так подавлены, что можно было подумать, в доме кто-то умер.
Феба понимала, что происходит. Мама с утра успела шепнуть, что Габриэль собирается сделать ей предложение и Кларингтон примет его. Было ясно, что семья уже ничего не имеет против Габриэля.
Феба была рада, что все наконец признали Габриэля. Но как разобраться со своими собственными противоречивыми чувствами? Какая-то часть ее существа ликовала при мысли, что она станет женой любимого человека. Она должна воспользоваться счастливым случаем: ведь она хотела Габриэля, как никого и ничего в жизни.
Но с другой стороны, как отделаться от нахлынувшего беспокойства? Она вовсе не была уверена, что Габриэль по-настоящему любит ее. Быть может, он делает это предложение, только желая защитить ее от беды, подобной той, что стряслась с ней накануне.
Или он женится на ней из рыцарских побуждений?
Да, она нравилась ему, этого нельзя было отрицать. Он недвусмысленно дал понять, что физически она привлекает его. В конце концов, у них есть общие интересы.
Но о любви речи не было.
Феба посмотрела на часы. Уже почти половина четвертого. Что они там обсуждают уже полчаса, хотела бы она знать.
Поднявшись на ноги, она принялась расхаживать по комнате. Это смешно. Разве женщина не вправе присутствовать, когда решается ее судьба?
Она должна покорно ждать в своей комнате, пока мужчины решат за нее столь важное дело, как ее брак! Мужчины, которые в подобных делах ничего не смыслят!
Они не понимают даже того, что она вовсе не хочет, чтобы Габриэль женился на ней только из рыцарских побуждений.
Еще в детстве она поклялась, что выйдет замуж только ради всепоглощающей любви — той любви, которая воодушевляла рыцарей и дам средневековых легенд на необыкновенные подвиги. На меньшее она не согласна.
В три часа сорок минут Феба решила, что с нее достаточно исполнения дочернего долга послушания. Она вышла из спальни и направилась вниз, в библиотеку.
Дверь была закрыта. Перед входом несокрушимо стоял дворецкий. Увидев Фебу, он помрачнел, готовясь к решительному отпору.
— Позвольте пройти, — сказала Феба, — мне нужно видеть отца.
Дворецкий храбро вступил в бой.
— Прошу прощения, мэм, но ваш отец дал совершенно четкие указания. Он не желает, чтобы его беспокоили во время разговора с лордом Уальдом.
— Тс-с, Феба! — Графиня выглядывала из гостиной и отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь внимание дочери. — Не входи туда. Мужчины предпочитают решать такие вещи сами. Им тогда кажется, что и вправду вся ответственность лежит на них.
Мередит, стоявшая за спиной матери, неодобрительно хмурилась.
— Подожди, когда тебя позовут, Феба. Папа будет очень сердиться, если ты вмешаешься.
— Зато я уже сержусь. — И Феба шагнула вперед.
Дворецкий дрогнул. Феба, воспользовавшись моментом, распахнула дверь и вошла в библиотеку.
Габриэль с отцом сидели в креслах у камина. Они пили бренди. Оба грозно оглянулись на нее.
— Ты можешь подождать за дверью, дорогая. Я скоро позову тебя, — решительно произнес граф.
— Мне надоело ждать! — Феба остановилась и в упор глянула на Габриэля. Но его лицо казалось непроницаемым. — Я хочу знать, что здесь происходит.
— Уальд просит твоей руки, — ответил Кларингтон, — мы обсуждаем детали. Тебе не о чем беспокоиться.
— То есть ты уже принял предложение, которое касается меня? — резко спросила Феба.
