— Вы зря с такой готовностью соглашаетесь, Артемис.
— Когда мы с вами только познакомились, вы припомнили следующие выражения: «Клин клином вышибают», «Чтобы поймать вора, нужен вор» — и все в том же духе. А как вам понравится такая пословица: «Чудак чудака видит издалека»?
Она испуганно покосилась на него:
— Что вы хотите сказать?
— То, что двум людям со странностями легко найти общий язык и брачный союз таких личностей может стать весьма удачным для обеих сторон.
Она переспросила:
— Брачный союз?
— Конечно, при условии, что их странности дополняют друг друга и хорошо согласуются между собой.
— Конечно, — нерешительно проговорила она.
— Мне представляется, что мы с вами — парочка взаимно совместимых чудаков, — решительно наседал Артемис. — Думаю, вы согласитесь с моим мнением.
Она застыла в тени высокой стены. Капюшон плаща скрывал ее глаза. Артемис ждал ответа, невольно затаив дыхание.
— Боже мой, Артемис, вы что же, просите моей руки?
— Как вы уже заметили, у меня как у жениха много недостатков: я ванзагарец, я торгаш…
— Да-да, я все это знаю. Я никогда не считала вашу торговую деятельность серьезной помехой, сэр. А что касается вашего ванзагарства, то ведь и я знакома с этим учением. Не мне вас осуждать.
— Тем не менее вы меня осуждали.
— Послушайте, Артемис, если вы будете оборачивать против меня каждое оброненное мной замечание…
— Помимо вашей неприязни к ванзагарцам, есть еще кое-какие затруднения. Видите ли, я слишком долго жил один, пестуя свою месть, которую уже давно должен был осуществить. Мне кажется, это наложило на меня некоторый отпечаток.
— Мы все несем на себе отпечатки нашего прошлого, Артемис.
— Да, но я уже немолод. Во мне нет легкости, присущей юношам. — Он помолчал. — Вряд ли я вообще когда-то обладал легким характером.
— Вас трудно назвать стариком, сэр. — Мэделин покашляла. — На мой взгляд, вы превосходно сочетаете в себе зрелость и энергию.
— Зрелость и энергию?
— Да. И раз уж на то пошло, то в моем характере тоже мало легкости, присущей молоденьким девушкам. Так что, как видите, в этом отношении мы с вами отлично подходим друг другу.
— Вы выйдете за меня замуж, Мэделин?
Она молчала, и его охватило отчаяние.
— Ради Бога, Мэделин, скажите: вы выйдете за меня замуж?
Она застонала:
— Вы должны сначала сказать, что любите меня!..
— Я должен сказать… — Он схватил ее за плечи. — Черт возьми, так вот почему вы томите меня неизвестностью, разрывая мне сердце на части? Потому что я забыл сказать вам о своей любви?
— Это не такая уж маленькая оплошность, Артемис.
Он смотрел на нее во все глаза:
— Неужели вы не знаете, что я люблю вас так сильно, как еще никогда и никого не любил?
Она улыбнулась:
— Нет, не знаю. Вы об этом никогда не говорили.
— Но теперь говорю, черт возьми! — Он прижал ее к груди и пылко поцеловал.
От этого поцелуя у Мэделин занялся дух. Артемис поднял голову.
— Так вы выйдете за меня замуж?
— Конечно, выйду. — Она обняла его за шею и одарила сияющей улыбкой. — Зрелые, но энергичные джентльмены на дороге не валяются, а даме в моем положении вообще грех перебирать женихов.
Артемис взглянул в ее любящие глаза и почувствовал, как в нем разгорается огонек счастья.
— Значит, мне крупно повезло!.. — прошептал он.
Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала так, что у него запело сердце, а кровь быстрее побежала по жилам.
— Я люблю тебя, Артемис!
Он держал ее в своих объятиях и наслаждался пьянящим волнением и радостью, которая била в нем ключом.
— Но у меня к тебе одна маленькая просьба… — твердо начала Мэделин.
Он крепче прижал ее к своей груди:
— Проси все, что хочешь, милая.
— Никаких дуэлей, ясно?
— Я уже сказал: маловероятно, что кто-то рискнет…
Она энергично покачала головой.
— Нет! Ты должен пообещать мне, Артемис, что не будет никаких дуэлей.
«Ну что ж, если проблема возникнет, я найду другой способ ее уладить», — подумал Артемис. Он умел быть покладистым, когда нужно.
— Хорошо, обещаю: никаких дуэлей.
Она засмеялась. Ее чудесный звонкий смех поплыл над высокой садовой оградой — безмятежный, как счастье, и искренний, как любовь…
