– Когда я откланяюсь, он будет чувствовать себя много хуже.
Распахнув первую же дверь, Гидеон понял, что угадал. Он оказался в библиотеке. Его противника нигде не было видно, пока Морланд не отозвался из кресла, обращенного к камину.
– Пошли вон! – прорычал Брюс, даже не потрудившись взглянуть, кто зашел в комнату. – Черт возьми, миссис Хиз, я же распорядился, чтобы меня не беспокоили.
– Но именно это я и собираюсь сделать, Морланд, – спокойным тоном произнес Гидеон. – Побеспокоить вас. И серьезно.
В кресле встретили эти слова ошеломленным молчанием. Поднявшись, Морланд повернулся к Гидеону. Бренди из бокала в его руке выплеснулось на ковер.
Сейчас в Морланде не осталось ничего от ангела. Его всегда тщательно причесанные светлые волосы были взлохмачены. На лбу запеклась кровь, глаза лихорадочно блестели. Дрожащими пальцами он поставил бокал на стол.
– Сент-Джастин, какого дьявола вам здесь нужно?
– Морланд, не утруждайте себя, разыгрывая радушного хозяина. Я прекрасно вижу, что вы не вполне здоровы. Кстати, что за мерзкая рана у вас на лбу? – Гидеон улыбнулся. – Интересно, останется ли шрам?
– Сент-Джастин, убирайтесь отсюда.
– А знаете, она боялась, что убила вас каменной глыбой. Гарриет достаточно сильна для женщины. Согласитесь, это был довольно большой камень. Я видел его на полу комнаты, где вы пытались овладеть ею.
Морланд с бешенством взглянул на виконта:
– Я не знаю, что за чертовщину вы несете, и знать не хочу! Я требую, чтобы вы сейчас же оставили меня!
– Я уйду, как только мы решим одну маленькую проблему.
Какую еще проблему?
Гидеон вздернул бровь:
– Разве я не объяснил? Разумеется, я требую назвать имена ваших секундантов. С тем, чтобы мои помощники могли связаться с ними и обсудить детали поединка.
На несколько секунд Морланд лишился дара речи.
– Секунданты? Поединок? Да вы с ума сошли! О чем вы говорите?
– О том, что я вызываю вас на дуэль. Мне казалось, вы должны были ожидать этого. В конце концов, вы оскорбили мою жену. Что еще должен делать джентльмен в подобном положении, как не требовать удовлетворения?
– Я не прикасался к вашей жене. Я не знаю, о чем вы говорите! – сорвался на крик Морланд. – Если она утверждает, что я оскорбил ее, значит, она лжет. Вы слышите меня, лжет!
Гидеон покачал головой:
– Итак, вы снова ее оскорбили. Как вы осмелились обвинить мою жену во лжи, Морланд? Я не могу этого так оставить. Я вынужден настаивать на сатисфакции.
– Будьте вы прокляты, Сент-Джастин! Я говорю правду. Я не прикасался к ней.
– Да, вы правы, – терпеливо продолжал Гидеон. – Хорошо, что ей удалось спастись, но это не смывает оскорбления. Не сомневаюсь, что вы, как джентльмен, прекрасно понимаете, к чему меня обязывает мой долг.
Морланд уставился на него с яростью и отчаянием.
– Повторяю, она лжет. Не знаю почему, но лжет. Послушайте меня, Сент-Джастин. Когда-то мы были друзьями. Поверьте мне.
Гидеон наблюдал за Морландом.
– Неужели вы думаете, что ваши слова внушают мне больше доверия, чем слова жены?
– Да, черт возьми, да. Почему вы должны доверять ей? Она была вынуждена выйти замуж, поскольку вы ее скомпрометировали. Мне известно все. Когда вы уехали, весь Лондон говорил об этом.
– В самом деле? Ну, сейчас слухи не имеют значения, не так ли? Я женился на леди. В глазах общества – надо ли объяснять – это покрывает все.
– Но вы не должны ей доверять, – бросил зло Морланд. – Она не любит вас. Как не любила Дидре. Как может женщина желать вас, с вашим изуродованным лицом? Ваша жена, так же, как и Дидре, была вынуждена принять ваше предложение.
– Удивительно, но, кажется, вы произнесли имя Дидре, – тихо отвечал Гидеон, – после того, что вы с ней сделали.
Некоторое время Морланд беззвучно шевелил губами.
– После того, что я с ней сделал? О чем, черт возьми, вы говорите?
– В ночь, когда Дидре пришла ко мне, она назвала имя соблазнителя. Гнев овладел ею, когда я отказался действовать согласно ее замыслу. Видите ли, мне показалось довольно странным, что она вдруг нашла меня столь привлекательным, что не хотела ждать до свадьбы.
– Она вас терпеть не могла.
– Да. Она вполне ясно дала это понять в ту ночь, когда я отверг ее щедрый дар. Она была в ярости. И
