— Они увидели меня когда выплывали из пещеры. — Голос его был ледяным и суровым, словно шел из преисподней. — В тот момент я понял что произошла трагедия. Они плыли прямо на меня. Я убил из гарпуна одного. Второй набросился на меня прежде, чем я успел перезарядить ружье. Он промахнулся при выстреле, но у него был нож. Он достал его из ножен у щиколотки. И перерезал трубку у моего акваланга.
— О Боже, Гарри. — Она крепче обняла его.
— У меня тоже был нож. Мне его дал отец. И я убил им того негодяя. Но у меня был испорчен акваланг. Тогда я снял маску с головы убитого. И в ней поплыл к пещере. Но я слишком опоздал. Мать и отец были уже мертвы.
Повисло напряженное молчание.
Молли взяла лицо Гарри в свои ладони. Она чувствовала, что рассказ не окончен, хотя и не знала, каких еще откровений ждала от него. Она чувствовала лишь одно: он должен был рассказать всю правду до конца.
Осторожно словно ступая по минному полю, Молли попыталась нащупать нить, которая могла вывести к разгадке.
— Ты сказал что едва появившись у пещеры заподозрил неладное. Почувствовал что произошло нечто ужасное.
Гарри устремил взгляд в ночное небо за окном.
— Я увидел вторую лодку возле лодки родителей. Я заглянул в нее, она была пуста. Все это показалось мне подозрительным.
— Понимаю.
— Я отыскал их. Поднял на поверхность. Я задыхался, хотя в акваланге еще был запас воздуха. — Гарри прикрыл глаза рукой. — И вода была какого-то странного оттенка. Думаю это были отблески заката. Но очень похожие на кровь.
— Представляю, как все было ужасно.
— Да.
— Неудивительно что ты до сих пор видишь это во сне. Гарри, ты не мог спасти своих родителей в тот день. Но никогда не забывай о том, что твой отец спас жизнь тебе.
Он отвлекся от созерцания ночного неба и как-то странно посмотрел на нее.
— Что?
— Ведь твои отец научил тебя владеть ножом. Он подарил его тебе и ты по сей день носишь с собой этот бесценный подарок. И в тот день именно отцовский нож помог тебе расправиться с противником.
— Он обучил меня всему что знал сам. И только по этому я победил в той схватке.
— Мастерство, переданное тебе отцом, спасло тебя в тот день, так же как и меня сегодня спасли механические игрушки, которые сконструировал когда-то мой отец.
Гарри помолчал.
— Да.
— Иногда полезно вспоминать об этом, Гарри. Все мы связаны друг с другом в этом мире. Бывает, мы спасаем кого-то. А кто-то спасает нас. Это жизнь. И нет человека, кто был бы создан исключительно для спасения других.
Гарри не ответил ей. Но и не отстранился от нее.
— Твои отец исполнил свои долг, обучив тебя искусству побеждать.
— Молли, я не знаю, чего ты добиваешься, но если ты пытаешься играть роль психолога-любителя, лучше прекрати сразу же. — Он горько усмехнулся. — Оливия уже все мне про меня же рассказала, а она все-таки профессионал.
— И что же сказала Оливия?
Гарри пожал плечами.
— Она много говорила о разрушительной силе комплекса вины. Говорила, что посттравматические стрессы поддаются лечению. Я же возражал, пытаясь внушить ей, что не собираюсь переписывать историю под воздействием успокоительных пилюль.
Молли чуть потормошила его.
— То, что я говорю тебе — это не терапия, а правда. Кому как не тебе судить о том, где реальность, а где иллюзия. Ну-ка, скажи мне откровенно, правду я говорю, по-твоему, или лгу?
— Какую правду ты имеешь в виду?
Она стойко сопротивлялась его гневу, интуитивно чувствуя что ему сейчас полезно выплеснуть эмоции. Он слишком долго носил их в себе.
— Послушай, Гарри. В тот день твой отец спас тебе жизнь, и именно этого он хотел бы, будь он жив. Он — твой отец, а ты — его сын. В тот день он защитил тебя. Это его отцовское право. Твоя мать поступила бы точно так же. Все так и должно быть в жизни. Ты вернул своим родителям долг, воспользовавшись тем, что они тебе в свое время дали.
Гарри стиснул зубы.
— Я не понимаю.
— Ну, представь, что было бы, окажись на твоем месте Джош? Что, если бы ему выпало встретиться с теми двумя убийцами?
Гарри уставился на нее немигающим взглядом и молчал. Впрочем ему и не надо было ничего говорить. Молли и так знала, о чем он думает. Гарри вырастил Джоша, и его чувства к мальчику были вполне отцовскими.
— Я охотно верю в то, что такой человек, как ты, не согласится переписывать историю, желая предстать в более выгодном свете, — тактично заметила Молли, продолжая начатый разговор. — Это не выход. Нельзя искусственно выравнивать чаши весов. Это не терапия это, скорее, карма.
— Ушам своим не верю. Ты говоришь, «карма»? Только не пытайся убедить меня в том, что всерьез воспринимаешь эту мистическую чушь.
— Ну хорошо, ты, в конце концов, ученый, так оцени это явление с научной точки зрения. Примени ньютоновские законы динамики. На всякое действие найдется равное противодействие. Твой отец спас тебе жизнь, а ты точно так же спас жизнь Джошу.
— При чем здесь Джош? — вспылил Гарри. — Я не спасал его.
— Нет, спас. Ты оградил его от жестокой правды прошлого. Эта правда могла убить в нем веру, превратить его в такого же отпетого типа, как и его дед. Ты вселил в него надежду на будущее. Это бесценный дар, Гарри.
— Все, что я сделал, — это привил ему любовь к учебе и стремление получить образование.
— Нет, ты дал ему гораздо больше. Создал благоприятную обстановку, в которой он мог расти и развиваться. Ты был для него настоящим отцом. Ты обуздал этого старого дьявола Леона.
Гарри в изнеможении уткнулся в нее влажным лбом.
— Странный разговор мы затеяли среди ночи.
— Джош — не единственный, кого ты спас, — упрямо продолжала Молли. — Насколько я понимаю, вот уже несколько лет ты занят спасением Стрэттонов и Тревельянов.
Гарри опешил.
— О чем это ты?
— Ну, например, ты поддерживал Брэндона в его начинании.
— Брэндон вряд ли скажет мне за это «спасибо».
— Может, и не скажет, но это уж его проблема Я знаю, что ты также помог кузену Рейли и его жене. Подозреваю, что не без твоего участия Эванджелина смогла приобрести компанию «Смоук энд миррорз». И список этот, как мне кажется, бесконечен.
— То, о чем ты говоришь, совсем из другой области.
— Ты не прав. Все, что ты сделал для других, — чрезвычайно важно. — Она улыбнулась. — И знаешь, что я тебе скажу? Ты и мне сегодня спас жизнь, хотя и косвенно.
Выражение его лица стало суровым.
— Не надо шутить, Молли.
— Я не шучу. — Она взглядом отыскала его глаза. — Я же говорила тебе, что не случайно завела
