редкость демократичный взгляд на то, что делает из мужчины джентльмена. По-видимому, она много читала Локка, Руссо и, разумеется, Джефферсона.
Беннет рассердился всерьез:
— Не сомневается ли она в твоем праве на титул?
— Нет.
— Надеюсь, что нет, — нахмурился Беннет. — И ты продолжаешь утверждать, что она отказывает тебе?
— Потребуются колоссальные усилия, чтобы получить ее согласие.
— Проклятие! — выдохнул Беннет. — Просто поразительно! Даже не знаю, радоваться мне или сходить с ума от злости.
Маркус привычно повертел бокал, посмотрел на отблески света в тяжелых гранях.
— Это миссис Брайт убедила меня не противиться твоему браку с Юлианой Дорчестер.
Беннет бросил на него сердитый взгляд:
— Я не верю! С какой стати она стала бы вмешиваться в мои проблемы! Какое ей дело до того, на ком я женюсь?!
— Ее заботят очень многие странные вещи. И многие люди…
— Маркус, не переменил же ты мнение о моей женитьбе, прислушавшись к словам миссис Брайт! Я никогда в это не поверю.
Маркус снова печально улыбнулся:
— Ты удивлен?
— Не то слово!
— Возможно, не ты один. Я сам был захвачен врасплох.
— Разве можно представить себе, что ты позволил кому-то… тем более своей любовнице… — Беннет вдруг осекся, заметив, как старший брат угрожающе сузил глаза. — То есть… своей подруге оказать на тебя влияние! Да я не припомню случая, когда ты изменял свое мнение по любому, пусть самому ничтожному вопросу!
— Это не совсем так. Я способен изменить решение, когда появляются новые факты.
— Да, но ничего подобного никогда не происходило, поскольку ты никогда не принимал решения, не исследовав самым тщательным образом всех нюансов дела.
— Повторю: миссис Брайт действительно удалось убедить меня изменить свое первоначальное мнение и дать согласие на твой брак. — Маркус отпил бренди.
— Черт возьми!
— Теперь ты убедился в ее влиянии на меня?
— Да! — Беннет сердито поджал губы. — Да, вполне, хотя в данном случае я выиграл от ее вмешательства. Это так не похоже на тебя, Маркус!
— Да, не похоже. — Он снова посмотрел на механического дворецкого, замершего в углу. — Я всегда старался подчинить свою жизнь ясным и строгим принципам.
— Ты делал это уже тогда, когда я был еще ребенком, — подтвердил Беннет.
— Миссис Брайт заставила меня изменить, а в некоторых случаях просто нарушить целый ряд правил. Если предположить, что я не безумен, то любопытно услышать твое мнение на сей счет.
— Не обижайся, брат, но меня поражает, как ты позволил страсти управлять своим рассудком!
— Однажды я упрекал тебя в том же самом.
— Верно, — нахмурился Беннет. — Ты всерьез намерен жениться на ней?
— Да.
— Постарайся объяснить мне, почему ты решил жениться именно на этой женщине, — вздохнул Беннет.
Маркус задумчиво взглянул на механического дворецкого:
— Рядом с ней я не чувствую себя машиной из пружин и шестеренок.
Беркли внимательно просмотрел последние пометки в своем блокноте. Крепче посадил на носу очки и пристально взглянул на Маркуса:
— Что именно вы надеетесь обнаружить, сэр?
— Я ищу связь между музеем Хардстаффа и человеком, воздвигшим памятник на Ридингском кладбище.
— Не понимаю. Какая может быть здесь связь?
Маркус еле заметно улыбнулся:
— Я плачу вам только за то, чтобы вы ее обнаружили, Беркли.
— Да, милорд. — Поверенный, тяжело вздохнув, поднялся с кресла. — Я немедленно приступлю к расследованию.
Глава 19
— Мы рассказали Марианне сразу же после завтрака. Очень долго она молчала. — Зоя поднесла к глазам платочек. — Я была в ужасе, думала, что теперь она навсегда возненавидит нас… Она заплакала…
Ифигиния, сидевшая за своим столом, обменялась многозначительным взглядом с Амелией. Та подняла брови, но промолчала. Никто не прерывал повествования Зои.
— А потом, — Отис высморкался в свой большой платок, — потом она посмотрела на меня и сказала: «Отец!» После стольких лет она наконец-то сказала мне «отец»!.. И бросилась в мои объятия.
— Клянусь, это была самая счастливая минута в моей жизни! — Слезы радости полились из глаз Зои.
— И в моей, любимая! — Отис подошел к ней, крепко обнял. — Ты не представляешь себе, что значит для меня возможность наконец-то открыто назвать Марианну дочерью!
— Нам следовало рассказать ей все еще в прошлом году, сразу после смерти Гатри, — обратилась Зоя к Ифигинии. — Скольких неприятностей можно было бы избежать!
Ифигиния сцепила лежащие на столе руки и, нахмурившись, спросила:
— Но что будет с ее замужеством?
— Марианна настаивает на том, чтобы рассказать всю правду жениху, — с нескрываемой гордостью поделился Отис. — Наверное, так будет лучше, вымогатель рано или поздно все равно осуществит свою угрозу.
— Думаю, Шеффилд откажется, — вздохнула Зоя. — Ну да ничего не поделаешь. Графы Шеффилды всегда отличались непомерным высокомерием… Жаль, конечно. Это была бы превосходная партия. Но Марианна столь мила, что я просто убеждена — мы легко подыщем ей другого достойного жениха!
— Я предам самой широкой огласке, что собираюсь сделать ее своей наследницей, — решительно объявил Отис. — Естественно, я и так собирался это сделать, но втайне… Хорошее приданое поможет в выборе достойной партии для моей дочери.
— Совершенно верно. — Ифигиния задумчиво повертела в пальцах перо. — Знаете, мне только что пришло в голову, что есть гораздо более простой выход из создавшегося положения.
— Какой же? — полюбопытствовала Зоя.
— Вам с Отисом нужно пожениться. Тогда Марианна по закону станет его приемной дочерью.
— Пожениться?! — изумленно вытаращилась на племянницу Зоя. — Нам пожениться? Но мы и сейчас очень счастливы. Правда, Отис?
— Ты всегда была и будешь счастьем моей жизни, любимая, — галантно ответил Отис. — И сама прекрасно знаешь об этом. Ты будешь занимать самое главное место в моем сердце независимо от того, поженимся мы или нет.
Зоя нежно улыбнулась ему:
— Я тоже буду до конца дней своих любить тебя, Отис.
— Но дело в другом, — живо вмешалась Ифигиния, — если вы поженитесь, само собой снимется необходимость заявлять отцовство Отиса.
— Верно, — кивнула Амелия.
— Не понимаю… — Зоя нахмурилась.
Брови Отиса трагически сошлись на переносице.
