— Да.
Он продолжал продвигаться к ней, на этот раз уже быстрее.
— Я самый сильный.
— Когда вы находитесь в этом месте, женщины не могут взять над вами верх.
— Нет. Тут я главный!
Его голос слегка изменился. В нем появились визгливые нотки.
— Здесь она мне ничего не сделает!
— Кто именно?
— Тетя Медуза.
Лавиния едва не споткнулась.
— Тетя Медуза?
В ответ она услышала смешок. Нет, пронзительное хихиканье вредного, противного мальчишки. Не взрослого мужчины.
— Так я прозвал тетю Миранду. Она воображает, что отучит меня от дурных проделок, если станет почаще колотить палкой. Только я не унимался. Потому что она права. Это тот демон, что сидит во мне и дает силу. Когда-нибудь я так ее изувечу, что она никогда больше не посмеет пальцем меня тронуть. Да что там изувечу! Убью, и все!
Дальше отступать некуда. Прямо за спиной — вода. Лавиния слышала мягкий, жадный плеск. Остается только пятиться по каменному причалу. Она так и сделала. Ряд пустых складов образовал обманчиво непрерывную стену, выходящую к реке.
— Вы на полпути в длинном, длинном коридоре…
Она двигалась медленно, осторожно, боясь упасть и разрушить хрупкую власть гипноза. И едва успела в поисках выхода глянуть на закрытые двери и слепые окна по правой стороне.
— В ту ночь, когда мы были одни в доме, я последовал за ней на кухню. Никто из слуг больше не соглашался жить в нашем доме. Все боялись меня…
Неожиданно перед ней открылся узкий проход между двумя зданиями.
— Я ударил Медузу ножом для разделки мяса. О, сколько крови…
Но ее побег выведет Пеллинга из транса, и без того не слишком глубокого. Рисковать слишком опасно.
— Я взял все, что смог унести, а позже продал, включая и проклятый браслет. Она всегда твердила, что камень обладает волшебной силой, а я не верил. И только много лет спустя, когда мои приступы участились, я понял, что она сказала правду. Она приходила во сне. Смеялась надо мной. Вот тогда и открыла, что я избавился от единственной вещи, которая имела силу изгнать ее призрак.
— От Голубой Медузы. После этого вы и пустились на поиски.
— Я должен ее найти. Она пытается свести меня с ума. Кроме браслета, ее ничто не остановит. Ты скажешь мне, где он, черт побери!
Она снова собралась и приготовилась бежать, когда внезапно послышалось громкое беспорядочное хлопанье крыльев. Какая-то водяная птица с недовольным хриплым криком взмыла вверх и полетела над самой водой.
Пеллинг немедленно пришел в себя, тряхнул головой и, похоже, сразу понял, что все пошло не так, как он ожидал.
— Где я? Что это вы со мной вытворяете? — завопил он, подняв пистолет. — Вообразили, что можете меня провести?
— Пеллинг! — Голос Тобиаса зловеще зазвенел в тумане, отдаваясь жутким эхом среди заброшенных строений. — Остановись — или я прикончу тебя на месте.
Все участники сцены мгновенно превратились в неподвижные статуи. Мир, окружавший Лавинию, застыл, словно гипнотический транс распространился на все живое и неживое.
Пеллинг опомнился первым и обернулся на голос, пытаясь разглядеть его обладателя.
— Марч! Где ты, провалиться бы тебе?! Покажись, иначе я ее убью!
И тут Лавиния пустилась со всех ног, стараясь добежать до ненадежного убежища — переулка и защитного покрывала тумана. Сейчас всего от нескольких футов зависело, выживет она или нет. Всем известно, что пистолеты крайне ненадежны на больших расстояниях.
— Нет! — завопил Пеллинг, бросившись за ней. — Ты не уйдешь от меня, Медуза!
— Пеллинг! — снова окликнул Тобиас. Глас судьбы.
Выстрел.
У Лавинии упало сердце. Каждый миг она ожидала пули в спину. Но время шло, и ничего не происходило. И тут до нее дошло, что Пеллинг стрелял не в нее, а в Тобиаса!
— Господи Боже!
Нет, Пеллинг не мог попасть в Тобиаса. Разве в этом тумане что-то разглядишь?!
— Забудь о ней, Пеллинг, — скомандовал Тобиас ужасным голосом, исходившим, казалось, ниоткуда и одновременно отовсюду. — Если хочешь получить хотя бы один шанс сбежать, сначала убей меня!
Лавиния прижалась к ближайшей стене и выглянула из-за угла. Пеллинг отшвырнул разряженный пистолет и лихорадочно старался вытащить из кармана второй.
— Покажись, Марч! — крикнул он, повернувшись на каблуках и размахивая пистолетом. Где ты, чертов ублюдок?!
— У тебя за спиной, Пеллинг!
Тобиас наконец материализовался из тумана, широкими шагами направляясь к своей добыче. В руке он держал пистолет. Полы черного пальто хлестали по голенищам сапог. Невидимая аура силы словно оберегала его, усиливаясь и становясь все более мощной по мере приближения к жертве.
В этот момент Лавинии казалось, что он питается энергией темных туманов надвигающейся ночи и, словно шпагу, направляет ее в грудь врага.
Дыхание ее перехватило. Она видела его в минуту опасности, но таким грозным — никогда.
Дикарь! Настоящий дикарь, борющийся за свою женщину!
Впервые она ощутила в нем врожденный, хотя и неразвитый талант и вздрогнула. Хорошо, что он никогда не пытался стать гипнотизером! Последствия были бы непредсказуемы!
В этот короткий ослепительный миг интуитивного прозрения поразительная истина снизошла на нее: необузданный дар Тобиаса взывал к тому, что было в ней, что давало возможность практиковать месмеризм с таким успехом. Казалось, силы животного магнетизма, бурлившие в нем, были созвучны с теми, что текли в ней.
Тобиас и в самом деле был опасен и, должно быть, в глубине души ощущал это. Но только в глубине души. Никому из окружающих он в этом не признавался. Именно потому и овладел искусством держать себя в руках. Интересно, сознавал ли он, что способность подавлять свои разгулявшиеся инстинкты делала его истинным чародеем?!
— Не подходи! — взвизгнул Пеллинг. Похоже, он совершенно потерял разум. — Не подходи, черт бы тебя побрал!
Он поднял пистолет и спустил курок.
— Нет! — вскрикнула Лавиния. Почти одновременно из тумана прогремел второй выстрел. Пеллинг дернулся и перелетел через край причала. Лавиния услышала приглушенный всплеск.
— Тобиас!
Она рванулась вперед.
— Тобиас, ты жив?
Тобиас взглянул на нее и опустил пистолет. Глаза его, казалось, сверкали зловещими багровыми отблесками. «Это всего лишь твое воображение. Возьми себя в руки».
— Да, — мягко сказал Тобиас. — Жив и здоров. Он промазал. По-моему, ты ухитрилась окончательно расстроить ему нервы.
Опустив глаза, она увидела Пеллинга, плавающего лицом вниз в воде. О нет, он промахнулся вовсе не из-за нее! Слишком испугался Тобиаса, внезапно явившегося из тумана.
Она молча бросилась к нему в объятия. Он прижал ее к себе и долго не отпускал.
Позже, когда Тобиас выудил труп Пеллинга из реки и бросил на телегу, Лавиния вспомнила
