Через три дня Верити, покинув кухню, отправилась искать Джонаса.
На этот раз он у нее получит по первое число! Какая наглость — вымыл тарелки и скрылся, прихватив шесть банок пива! Как будто не помнит, что утром она просила его помочь разобрать и вымыть полки буфетов! В конце концов, его нанимали еще и подсобным рабочим!
Верити решительно зашагала по тропинке к отцовскому коттеджу. Она прекрасно знала, где искать закоренелых бездельников Она не ошиблась. Красавцы сидели на крылечке, потягивая пивко и читая периодику. Эмерсон углубился в рыболовный журнал, а голый по пояс Джонас увлекся местной газетой. Ни один из них даже не потрудился оторваться от своего чтива, когда Верити остановилась на нижней ступеньке, угрожающе подбоченившись и грозно сверкая очами.
— Так-так, что же я вижу? — начала она. — Не рано ли вы начали отдыхать, позвольте поинтересоваться? Вам прекрасно известно, что дел у нас невпроворот! Папа, ты не забыл, что на этой неделе нужно разморозить холодильник? А ты, Джонас… Ты, кажется, обещал мне помочь вымыть шкафы!
— Забыл, — невозмутимо отозвался Джонас из-за газеты.
— Это я и без тебя вижу! — взорвалась Верити. — А как насчет писем в музеи, которые я еще вчера напомнила тебе написать и отправить?
— На днях набросаю, — буркнул Джонас, переворачивая страницу. — Это не к спеху. У меня уже есть работа, так какого черта я должен бросать ее и заниматься работой консультанта?
— Но это же как раз по твоей специальности! — накинулась на него Верити. — Не говоря уже о том, что эта работа в несколько раз перекрывает твое нынешнее жалованье!
— Мыть посуду — тоже моя специальность, кроме того, я не нуждаюсь. На прожитье мне вполне хватает.
— Ты просто смешон!
Уже не впервые в спорах с Джонасом Верити прибегала к этому плоскому аргументу. Да и вообще, вернувшись в Секуенс-Спрингс, они только и делали, что ссорились. И все эти свары неизменно затевала сама Верити.
Она прекрасно понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Она видела, что сама отталкивает Джонаса, но упрямо гнула свое. Должна же она знать, когда он все-таки уедет и навсегда покинет ее! Гораздо проще взять инициативу в свои руки, нежели изо дня в день с ужасом ждать, когда Джонас сообщит, что уезжает. Верити Эймс не из тех, кто покорно ждет развязки!
— Оставь человека в покое, — одернул ее отец. — У него еще рука не зажила.
Верити мгновенно закусила губу, горько раскаиваясь в своей резкости:
— Тебе очень больно, Джонас?
— Я испытываю нечеловеческие муки, но переношу их со свойственным мне беспримерным мужеством, — ответил Джонас, демонстративно переворачивая страницу перевязанной рукой.
— Убедилась? Что я тебе говорил? — Эмерсон укоризненно посмотрел на дочь.
— Немедленно обратись к врачу! — взволнованно воскликнула Верити.
— Завтра иду снимать швы. — Джонас отхлебнул пива и углубился в чтение фельетона на последней странице. — Не беспокойся, все в порядке.
— Джонас, зачем откладывать на завтра? Если рука болит, иди сейчас же. Ступай позвони из офиса. Зря, что ли, я отчисляю деньги страховой компании!
— Но услуги страховой медицины не распространяются на раны, нанесенные шпагой, — резонно возразил Эмерсон. — Джонас ведь пострадал не на рабочем месте в твоем кафе!
— Раз он не хочет идти к доктору, значит, не слишком мучается! — безжалостно отрезала Верити. — Джонас, вставай и марш мыть шкафы! Когда закончишь — принимайся за письма в музеи. Дел по горло, и все они должны быть сделаны, иначе я приму крайние меры.
— Какие именно? — не поднимая головы, поинтересовался Джонас.
— Рассчитаю тебя и найму кого-нибудь поусерднее! — торжествующе пообещала Верити, испытывая мрачное удовлетворение от того, что все-таки оставила последнее слово за собой. Круто развернувшись, она гордо направилась к своему домику.
— Договорилась, — нагнал ее очень спокойный голос Джонаса.
К немалому удивлению Верити, ноги ее вдруг приросли к месту. Резко обернувшись, она увидела, как Джонас смял в руке пивную банку и отшвырнул ее далеко в сторону. Газета полетела следом. В следующую секунду Джонас решительно поднялся.
Верити ощутила легкий укол тревоги.
— В чем дело? — надменно спросила она.
Джонас стоял на крыльце, заткнув большие пальцы рук за ремень джинсов. В мягком свете медленно угасающего дня его обнаженная грудь и развернутые мускулистые плечи показались Верити очень широкими и сильными.
— Со своими угрозами ты зашла слишком далеко, Верити. С такой женщиной, как ты, мужчина должен сразу установить ту границу, которую никогда не позволит перейти.. — Он принялся неторопливо спускаться по ступеням. — Я закрывал глаза на многие ваши выкрутасы, шефиня. Я мирился с вашим сварливым характером и сносил бесконечные нотации и занудный вздор о правильном питании. Я позволял вам поучать меня в ситуациях, едва не стоивших жизни нам обоим. Никто не упрекнет меня в недостатке терпения и снисходительности. Разве я не был терпим к ней, Эмерсон?
— Святая правда, — сочувственно подтвердил тот. — У тебя ангельский характер!
— Но всему приходит конец, в том числе и моему терпению, — продолжал Джонас, и глаза ею сверкнули праведным гневом. — Мне осточертели твои постоянные придирки и вечные склоки. Поздравляю, ты все- таки вывела из себя даже такого спокойного и покладистого человека, как я! В последнее время рядом с тобой стало просто невозможно находиться! Ты молчишь только в постели, но, к сожалению, я не могу держать тебя там двадцать четыре часа в сутки! Теперь понятно, почему многие мужчины так настойчиво делают своим женам детей!
— Джонас! Да как ты смеешь! — выдавила Верити.
Она обернулась за поддержкой к отцу, и на лице ее тотчас появилось настоящее смятение. — Почему ты молчишь, папа?! Неужели ты позволишь так разговаривать с твоей дочерью?!
— Не переваливай на меня! — коварно отрекся Эмерсон и широко развел руками. — Я здесь совершенно ни при чем! Я всего лишь сторонний наблюдатель.
А Джонас тем временем неумолимо приближался.
— Ты слишком зарвалась, угрожая лишить меня места. Я всегда с лихвой отрабатывал твои гроши и не давал тебе повода быть недовольной!
Верити испуганно попятилась. Только теперь ;до нее; дошло, что Джонас всерьез разозлился.
— Не прикасайся ко мне, Джонас! Не забывай, здесь я, отдаю распоряжения, и ты обязан их выполнять. Тебе лучше послушаться, иначе… иначе я…
Но Джонас и не думал останавливаться, расстояние между ними неуклонно сокращалось.
И тогда — пожалуй, впервые в жизни — у Верити сдали нервы. Она повернулась и стрелой помчалась домой. Древний инстинкт безошибочно подсказал ей спасаться позорным бегством. Ничего, потом, когда он придет в себя, она ему покажет! Она вправит ему мозги, она ему всыплет — мало не покажется! Она закатит ему такую сцену…
Но все это будет потом. Потом, когда ситуация немного разрядится.
Джонас настиг ее возле, самых дверей. Он подошел почти неслышно и крепко схватил Верити за плечи. В следующую секунду она беспомощно повисла вниз головой — Джонас перекинул ее через плечо.
— Джонас, ты мерзавец! Я тебя задушу, клянусь! — пропищала она, молотя кулачками по его спине.
— Первая заповедь будущих тиранов учит не давать обещаний, которые не можешь исполнить, — менторским тоном сообщил Джонас, внося ее в дом. — Макиавелли совершенно определенно высказывался на сей счет.
Он поставил Верити на ноги, уселся на первый попавшийся стул и безжалостно перекинул свою жертву через колено.
— Джонас! Не смей, Джонас, слышишь!
