возле кровати и выдвинула ящик. Долго пыталась нащупать пистолет в темноте, и наконец ее пальцы неловко сомкнулись вокруг оружия.
В дверь опять постучали, но на этот раз стук сопровождался знакомым мужским голосом:
— Фила. Это Ник. Открой дверь.
На Филу нахлынуло облегчение. Она бросила пистолет обратно в ящик и повернулась. По пути к входной двери женщина сделала несколько глубоких вдохов. К тому моменту, когда она открыла дверь, ее пульс практически вернулся к нормальному ритму.
— Что ты здесь делаешь? — набросилась она на Ника. В сумерках он показался ей еще больше, чем раньше.
— Ты не возражаешь, если я войду? — нетерпеливо спросил он, уже наполовину находясь в проходе.
— Можешь войти, но что тебе нужно? — Она сделала шаг назад и щелкнула выключателем. — Бога ради, Ник, сейчас почти час ночи.
— Я знаю, сколько сейчас времени. У меня часы стоимостью две тысячи долларов, и они показывают время с абсолютной точностью. — Мужчина прошел мимо нее в убогую, но уютную гостиную с провисшей мебелью и простым деревянным полом. Затем направился прямо в кухню и принялся методично открывать и закрывать дверцы шкафчиков.
— Правда? Кто тебе подарил эти часы?
— Мой отец. В день, когда я принял на себя управление «Каслтон и Лайтфут». Я был уверен, что он попросит часы назад вместе с остальными знаками отличия, когда я уходил, но он не сделал этого. Вероятно, просто забыл.
Фила поспешила вслед за ним.
— Ник, что происходит?
— Вопросы. Все задают мне вопросы. У тебя что, ничего нет выпить?
— Ты имеешь в виду виски или бурбон? Нет. Ты не забыл, что я только сегодня утром приехала в город? Я успела купить кое-какие продукты для завтрака, вот и все. Ник, что ты здесь делаешь посреди ночи?
Он повернулся и облокотился на побитый кафельный рабочий стол, сложив руки на груди.
— Ищу место, где мог бы провести ночь.
На несколько секунд это лишило ее дара речи.
— Я считала, что ты собираешься заночевать в Таре-Уэст.
— Я передумал.
— Почему?
— Скажем так: я имел неприятную беседу с моим отцом и, когда она закончилась, почувствовал, что исчерпал оказанный мне добрый прием.
— Уже?
— У меня это быстро получается, когда я стараюсь. Ты уверена, что у тебя нечего выпить?
Фила вздохнула.
— Теплое молоко.
— Что? — У него был изумленный вид.
— Ты слышал. Я могу подогреть тебе молока.
— Звучит отвратно.
— Ну, тогда есть чай.
— Я не пью чай.
Фила начала выходить из себя.
— Простите, сэр, но это все, что у меня здесь есть. Если бы я знала, что вы собираетесь заглянуть ко мне ночью, я бы купила немного бренди, чтобы вас успокоить, сэр.
— Я уже выпил достаточно бренди. Я как раз пил бренди во время разговора с отцом, когда решил, что мне нужно переночевать в другом месте.
— Что привело тебя к такому заключению?
— Мы поспорили. Этого можно было ожидать, и я должен признать, что мы оба очень пытались избежать этой темы. Мы начали разговор с хорошими намерениями. Если быть до конца откровенным, то это я не выдержал первым.
— О чем вы спорили? — осторожно спросила Фила.
— О некоторых вещах.
— О Хилари, например?
Ник прищурил глаза за стеклами очков.
— Почему ты так решила?
Женщина скрестила руки на груди, засунув ладони в рукава халата. Она почувствовала, что ноги ее замерзают.
— Я знаю, что она твоя бывшая жена, Ник.
— А ты быстро получаешь информацию.
— Именно за этим я и приехала, ты не забыл?
— Кто рассказал тебе про меня и Хилари?
— Вики.
— А-а, ну конечно. — Ник кивнул, как будто подтверждая что-то самому себе. — Я был уверен, что не Элеанор. Она надежно хранит семейные тайны.
— Должно быть, и ты тоже, иначе сам бы рассказал мне об этом.
Казалось, это его удивило.
— С чего бы мне тебе об этом рассказывать? Это абсолютно не важно ни в каком отношении.
— Женщины несколько иначе смотрят на такие вещи.
— Только женщина, которая подумывает о серьезных отношениях со мной, посмотрела бы на это иначе. Ты подумываешь о серьезных отношениях со мной, Фила?
Она покраснела, но не сдалась.
— Должно быть, это несколько неловко для тебя, — с сомнением начала она. — Я имею в виду то, что Хилари — твоя бывшая жена и все такое.
— Да уж, конечно. Неловко. Давай внесем ясность. Мы с отцом действительно говорили о Хилари, но наше основное расхождение в этом вопросе не имеет никакого отношения к мужскому соперничеству. Отец может иметь ее сколько хочет, однако, как я понимаю, его постель так же холодна, как была моя, когда она была замужем за мной.
— Она красивая женщина.
— Да, это сразу бросается в глаза, не правда ли? Но она еще и самая холодная сука по эту сторону Северного полюса. Но какого черта. Может быть, в этом была не только ее вина, но и моя. Бог свидетель, я не Казанова.
— Ник…
— Может, у тебя в холодильнике есть какая-нибудь выпивка? — Он открыл дверь и принялся осматривать полки. В свете лампочки из холодильника его лицо выглядело суровым. Через минуту он тихо выругался и, прекращая поиски, неохотно захлопнул дверцу.
— Я тебе сказала, что нет ничего, кроме молока. Как ты с ней познакомился?
— С кем? С Хилари? — Ник снова облокотился на рабочий стол. — Нас познакомила Элеанор. Хилари — дочь каких-то старых друзей семьи Элеанор. Их дружба уходит корнями далеко в прошлое.
— Те, которые приплыли на корабле, да? По-моему, жуткое количество представителей высших классов с Восточного побережья считают, что их предки прибыли на «Мэйфлауэр». Похоже, это был довольно переполненный корабль.
«Так вот как это произошло, — думала Фила, — Хилари была еще одной невестой, выбранной Элеанор».
— Только избавь меня от лекции о вырождении высших классов, ладно? У меня сегодня для этого нет настроения.
— То, что Хилари вышла замуж за твоего отца после того, как была твоей женой, чем-то напоминает
