сиятельству угодно будет оспаривать подлинность его документов, так из этого ничего не произойдет, себя только пуще замарают: дело чистое-с, я знал, что покупал. Ни одна бумажка не прошла без самой строгой и точной проверки: все, как есть, по форме, в маклерских книгах помечены. Нет-с, это напрасно! Совсем напрасно, тут уж ничего не поделаешь!
- Да я не о том-с, - возразил Хлебонасущенский, - а я собственно насчет того, что как же это вдруг, такая особа... почтенная... известная... и вдруг - такое дело!.. Тут-с уже, так сказать... принцип страдает...
- Что это значит 'принцип' - так, кажись, вы изволили сказать?.. Что это такое? Я, извините-с, немножко в толк себе не взял.
- Это... принцип... это - начало... Всеми уважаемое семейство, принадлежащее к высшему сословию-с... ко всеми уважаемому сословию... и вдруг - вы, ничему не внемля, подаете на нас ко взысканию, разом на такую сумму... Это может компрометировать.
- Кого компрометировать? - прищурился Морденко.
- Да все семейство-с! Как же не компрометация, ежели вы, помимо частного соглашения с семейством, так-таки прямо ко взысканию подаете! Оглашаете, так сказать - публичность вводите.
- Что ж, это поучительно! - ехидно улыбнулся Осип Захарович.
- Поучительного не нахожу, - сухо и обидчиво возразил Полиевкт Харлампиевич; но вслед за сим сейчас же поспешил придать всю прежнюю мягкость своему тону. - Нет-с, господин Морденко! Право, честное соглашение и для вас, и для нас было бы лучше! - поверьте, так! Потому - мы бы условились, назначили бы сроки - и в пять-шесть лет долг был бы погашен со всеми процентами даже, какие могли бы там еще и впредь причесться.
Хлебонасущенский закинул удочку насчет процентов, в том чаянии, что подденет на нее скрягу- ростовщика; он говорил все это, не имея, однако, даже бледного понятия о былых отношениях князей Шадурских к этому человеку, говорил, надеясь, что посредством такого маневра успеет, во-первых, дней на восемь затянуть дело, а там, быть может, при удачном опутывании, еще лет на пять оттянуть минуту гибели для княжеских дел. Но этот паук попал не на ту муху.
- Ни в какие сроки вы мне не заплатите, говорю вам! - нетерпеливо перебил его Морденко. - Уж вы лучше с этими предложениями подъезжайте к другим, а не ко мне. И нечего, стало быть, нам ни слов, ни времени тратить понапрасну. Прощайте-с, я спать хочу.
- Но нет, послушайте, почтеннейший! - решился Полиевкт еще на одну попытку. - Что бы вам и в самом деле повидаться бы да переговорить лично с самим князем? Поезжайте-ко завтра прямо к нему! Я устрою так, что он вас примет без всяких околичностей. Да и сам он, пожалуй, не прочь бы повидаться с вами. Поезжайте-ко, право!
Хлебонасущенский понимал, что единственная надежда на мало-мальски благоприятный исход заключается в личном свидании Морденки с Шадурским сама Татьяна Львовна сказала, что в случае крайности придется послать к нему князя, - но приезд его к ростовщику Полиевкт считал уже самою крайнею и решительно последней мерой; поэтому он все-таки предварительно попытался было сохранить тот наружный декорум, который, по его разумению, соответствует важности и значению княжеского имени, обстановки и социального положения. Он думал, что для дела сначала достаточно будет, если ростовщик и сам пожалует к князю, а не князь к нему; он старался при этом дать ему заметить, что ведь князь не кто- нибудь, что и то уж достаточная честь оказывается бывшему холопу, если его лично приглашают к бывшему его барину, что дела Шадурских вовсе не так плохи, как это может казаться, что, наконец, и самая уплата далеко не невозможна после новых условий при личном свидании.
Полиевкт все еще не совсем-таки терял надежду хоть как-нибудь обойти старого скрягу; но он решительно ошибся.
В ответ на последнее предложение Морденко шага на два откинулся назад, вперил в своего гостя изумленный взор и очень выразительно захохотал.
- Ха, ха, ха, ха! - саркастически сухо и раздельно раздался по комнате его деревянный, как бы нарочно деланный хохот.
'Ха, ха, ха, ха!' - вслед за ним откликнулся из клетки хриплый голос передразнивающего попугая.
Морденко покосился туда с видимым удовольствием и указал рукою на клетку.
- Вот - глупая птица - попугай, - сказал он Хлебонасущенскому, - совсем глупая птица, а и та понимает, сколь это смешно, сколь недостойно было бы с моей стороны ехать к его сиятельству!.. Ха, ха, ха!.. Поехать!.. Зачем я поеду? Зачем? Для чего? С какой стати? Нет, государь мой, не вижу я к тому никакой причины. На извозчика только понапрасну истратишься, либо подметки задаром изшарыгаешь! Это пускай уж баре катаются да прогулки делают, а нашему брату на извозчиков проезжаться не приходится: не по карману, сударь, не по карману. Так-то-с!
Хлебонасущенский, понимая, что удочка лопнула, стоял, как в воду опущенный, а Морденко с ехидным самодовольствием прошелся по комнате.
- Если его сиятельству нужно видеть меня, - заговорил он с расстановкой, - то квартира моя известна; может и ко мне приехать; а самому мне делать визиты не приходится; не по чину, батюшка, не по чину-с! Всяк сверчок знай свой шесток, - говорит пословица, и я очень хорошо это понимаю.
- Вы хотите, чтобы князь сам к вам приехал? - встрепенулся Хлебонасущенский. - Хорошо, я передам ему ваше желание, может быть, он и согласится.
Морденко с неудовольствием остановился против него и нахмурился.
- Я, милостивый государь мой, вовсе этого не желаю, - отрезал он с прежней отчеканкой, - до его согласия мне нет никакого дела, потому я вовсе и не приглашаю его, а говорю только: если у человека есть до меня дело, то не я к нему, а он ко мне может пожаловать. Вот и все-с. А особенной чести в княжеском посещении я для себя не усматриваю: нам ведь с барами компанию не водить - мы люди мелкие-с, маленькие, темные... Так-то-с!
- Нет, вы не так меня поняли! - поспешил поправиться Хлебонасущенский. - Князю нужно видеться с вами - отчего ж ему и не приехать! Он, я уверен, с удовольствием поедет к вам!
- Это как ему угодно! - пожал плечами Морденко. - Коли буду дома, конечно, из квартиры не выгоню; если застанет меня, то увидит, а не застанет - и вторично приедет, буде нужда есть такая.
- Он к вам, я думаю, завтра будет, - пояснил Полиевкт Харлампиевич.
- Завтра, так завтра! Мне это решительно все единственно, особенно ждать не стану.
- Часов этак около двух, - сдавался все более и более Хлебонасущенский. - Для вас это не составит особенного неудобства?
- А, право, не знаю, как вам сказать... Буду дома, так приму! Скрываться мне от него нечего! Пущай его приезжает, коли охота есть.
- Хорошо-с, так в два часа он будет у вас.
- Будет, так будет! Это его дело.
- Но вы согласны ожидать его?
- Если особенных занятий не представится, отчего же? можно и обождать.
Морденко, в сущности, от всей глубины души своей желал этого посещения. Смутная, но злобно- отрадная мысль о нем мелькала перед стариком и прежде еще, в заветных мечтах о том, как он сокрушит врага своего и как этот, когда-то гордый, враг станет ползать и унижаться перед своим бывшим холопом. Смутная мысль о посещении Шадурского, о свидании с ним, где он выскажет этому барину все, что так хотелось ему высказать, где он 'вдосталь накуражится' над униженным врагом, - мысль эта, говорим мы, была венцом всех мыслей Морденки о мщении, венцом всего мщения, венцом всей жизни его - и вдруг теперь этот враг сам подает надежду на ее осуществление! Морденко трепетал от злобной радости при этой надежде, но, тем не менее, считал нужным поломаться, и это ломанье доставляло ему теперь истинное наслаждение: он уже торжествовал в самой возможности выказать перед посредником своего врага все равнодушное (на вид) пренебрежение к этому врагу. В эту минуту страстно ненавидящая душа его предвкушала уже то наслаждение, то блаженство, которое предстоит ей завтра, при личном, давно мечтанном свидании с униженным врагом, когда можно будет уже во всю свою волю покуражиться и поломаться над ним. Морденко был счастлив уже одною возможностью, одним ожиданием, с трудом выдерживая свой сухой и холодно равнодушный вид.
Хлебонасущенский еще раз заявил о посещении Шадурского в два часа и любезно откланялся. Когда же
