сжала рукоять меча, девушка вскочила, но в то же мгновение в воздухе раздался свист, на нее обрушилось нечто подобное самой смерти; темные вершины деревьев быстро пронеслись над ней по широкой дуге и исчезли; какое-то черное пятно прыгнуло ей навстречу, все ближе и ближе, в лоб ударило холодом; и ее охватила боль, какой она никогда еще не знала.
- Забери это... с меня! - истерически взвизгнула Алида.
Великан отбросил меч, подхватил безголовое дергающееся тело под мышки и оттащил в сторону. Алида поднялась и, вся дрожа, прижалась к слуге.
- Все... все, госпожа, - проговорил он сдавленным, не своим голосом.
Она судорожно обнимала его, постепенно приходя в себя.
- Кровь, - хрипло сказала она. - Я вся липкая... Вся.
- Больше я не хочу таких заданий, госпожа. Сначала я все время терял вас из виду... а потом стрелял вслепую! Ради Шерни, я ведь мог попасть в тебя, точно так же как и в нее... Еще немного, и так бы и случилось! Никогда больше, госпожа! Обещай. Если бы... если бы я попал в тебя... голос его сорвался.
Она сжала могучую руку.
- Идем отсюда...
Она сделала шаг и вскрикнула, споткнувшись обо что-то... Великан с яростью наклонился, нащупал это 'что-то', схватил за волосы и изо всех сил швырнул в лес.
- Я хочу, чтобы ты знала, госпожа, - в гневе крикнул он, - что никогда я не убивал с большим удовольствием! Клянусь, госпожа, в этой женщине было нечто отвратительное!
- Идем отсюда! - повторила она, прижимая руку к отчаянно бьющемуся сердцу. - Наивные глупцы - проклятие этого мира... Но и мое благословение, ради Шерни...
До рассвета тело на краю леса успело окоченеть. Ненужная, бессмысленная машина, которой не станет управлять ни одна слепая сила, как бы ее ни называть - жизнь, мощь или как-то иначе... Зачем оживлять то, что не видит, не слышит, не мыслит?
В двадцати шагах дальше в лес, под ветвями орешника, первые падающие с деревьев листья цеплялись за нечто напоминавшее кучу засохшей травы... Растрепанные, слипшиеся от крови волосы скрывали голову необычной девушки, которой никогда не дано было жить. Израненное лицо утыкалось в землю... а присыпанные ею губы временами шевелились, словно повторяя чье-то имя, которое, однако, не могло прозвучать, поскольку не было легких, которые дали бы воздуха гортани... Лерена все еще видела... слышала... и чувствовала.
Тело похоронили двумя днями позже. Голову никто специально не искал, хотя достаточно было пройти туда, где смыкались кусты...
Но трупов, которые нужно было похоронить, хватало и без того.
Восстание.
58
- И все-таки никак не пойму, - недоверчиво наморщила нос Ридарета, что там насчет крепости? Я в этом совершенно не разбираюсь, но думаю, что для того, чтобы окружить целый город и порт стенами, какими-то башнями и всем прочим, потребуются многие годы... Десять лет? Двадцать?
Таменат склонился над столом, крепко упираясь единственной рукой в его крышку.
- Знаете, что такое Брошенные Предметы? На самом деле?
Раладан и девушка переглянулись.
- Много веков назад, - начал Посланник, протягивая руку к кубку с ромом, - Шернь сотворила Шерер. По каким причинам это произошло, мы не знаем. Но причины эти - единственный бог вселенной, бог, который правит такими силами, как Шернь. Этого бога-Причину мы зовем Забытым.
Раладан кивнул.
- Не понимаю, - тем не менее сказал он.
- Ну и хорошо, - согласился Таменат. - Чтобы понимать, на то есть такие старики, как я, а ты можешь верить мне на слово; если нет - иди занимайся своими парусами. Разум возник, как предполагают, - продолжил он, - лишь затем, чтобы стать на страже равновесия мира. Создатель разума не вся Шернь, а ее отдельная живая часть, одновременно являющаяся как существом (богом), так и чистой созидательной силой. Мы называем ее Ронголо Ронголоа Краф, или Великий и Величайший Спящий, или лучше - Не- Бодрствующий. Великий и Величайший спит себе (или, скорее, не-бодрствует) где-то в Безымянной Земле. Никто не знает, как он выглядит. К сожалению, а может быть, к счастью, он не слишком трудолюбив: просыпается раз в несколько сотен лет и сразу же дает разум очередному виду животных. Людям, котам и стервятникам он его уже дал. Страшно подумать, что когда-нибудь он может дать его свиньям или еще кому-нибудь, кто приятен на вкус.
Посланник выпил за здоровье молодых и закусил сушеной колбасой. Зубы у него были крепкие, как у коня. Ридарета, еще мало знавшая великана, в сотый раз за этот день бросила взгляд на Раладана, словно спрашивая, действительно ли именно так выглядит лах'агар, легендарный мудрец-Посланник. Она всегда - так же как и тысячи других людей - считала, что это обязательно должен быть седобородый, почтенный старец, излучающий силу, говорящий о Шерни с глубоким уважением и серьезностью... Этот же как ни в чем не бывало потягивал ром из кубка.
- Ронголо Ронголоа Краф, - продолжал с набитым ртом Таменат, - отец разума. Чтобы разум мог править миром, созданным Шернью, он должен был быть сотворен по ее образу и подобию. - Таменат покачал лысой головой: Но это не так. Ибо Шернь, за исключением Проклятых Полос, так или иначе ею отвергнутых, пребывает в идеальном равновесии. Тем временем разум (в особенности человеческий) формирует мир по- разному, лучше или хуже, но равновесия в том не видно. Отсутствие равновесия - всегда зло. Сказки, которые тебе рассказывал горбун в таверне, - обратился Таменат к Раладану, - звучат красиво, ибо идут вразрез с человеческим пониманием. Человеческим, - подчеркнул он, - ибо разум кота уже воспринимает мир несколько иначе, ему ближе разделение на правильное-неправильное, чем на хорошее-плохое. Полосы Шерни не плохие и не хорошие. Скорее активные и пассивные, хотя и это не вполне верно. Действие и противодействие. Таменат поднял свой кубок и протянул его Раладану. - Стукни. - (Сосуды легко ударились друг о друга, словно бокалы в дартанском тосте.) - Сейчас я показал вам, что происходит в лоне Шерни, - объяснил Посланник, по очереди показывая на кубки. - Темная Полоса и Светлая, ты ударил, мы оба почувствовали удар, действие и противодействие, кубки остались на месте, равновесие, - перечислял он.
Он наморщил лоб, подняв брови.
- Какой из кубков плохой, а какой хороший? - спросил он, словно прикидываясь дурачком.
- Значит, нет ни зла, ни добра? - удивилась Ридарета.
- В Шерни? Нет. А в мире... Гм, тут все не так просто. Прежде всего, нет равновесия, а отсутствие такового - всегда зло. В случае Шерни попеременным преобразованием математических формул можно свести произвольную пару Полос к простой системе уравнений. Однако математические модели Шерни строятся в предположении идеальных условий. В отношении мира они бесполезны, ибо деятельность разума поддается, самое большее, статистическому подходу. Таким образом, математическое равновесие Шерни является лишь фундаментом философии, описывающей ее сосуществование с миром. И в конце концов, именно из философии, а не из математики следуют Законы Всего...
Он замолчал, видя, что заговорился. Раладан поглядывал на него искоса, что, видимо, должно было означать 'здоров ты болтать'. Ридарета щекотала в носу прядью волос; наконец она чихнула.
- Вернемся к Брошенным Предметам, - тяжело проговорил Таменат. - Они были созданы для того, чтобы быть отражением Полос Шерни. С их помощью можно не только строить модели, но и черпать из Полос: либо Темных, либо Светлых, либо и тех и других, но всегда только из тех, отражением которых является данный Предмет. В Брошенных Предметах записаны принципы равновесия Шерни. Однако, похоже, не все. Ронголоа Краф пользовался Предметами так же, как плотник инструментами. Но Краф сам является частью Шерни. Кроме него, никто не в состоянии использовать Предметы в соответствии с их предназначением и возможностями. Я только что сказал, что не все принципы равновесия Шерни содержатся в Предметах. Я утверждаю так (и не я один) потому, что разум, а значит, и мир не находятся в равновесии, помните об этом. Что-то тут явно не так.
- Недостает... добра? - спросила Ридарета.
- Недостает активности, - с нажимом сказал Таменат. - Злом является лишь отсутствие равновесия. Чрезмерная активность или пассивность разрушает равновесие. Избыток добра - зло, так же как и его
