Саи Баба (Первое знакомство)

было разочарование. По-видимому, не могло быть и речи о том, чтобы принять это предложение, ввиду слишком малого времени для подготовки к такому путешествию и при наличии гостя в доме. Кроме того, мы посещали различные собрания, на которых выступал д-рГокак, и готовились дать обед в его честь накануне расставания.

Когда д-р Гокак услыхал о поездке, он твердо заявил, что мы должны воспользоваться таким захватывающим предложением. Он сказал, что такую возможность нельзя упустить, так как в то время не было никакой гарантии, что США признают красный Китай и, таким образом, американцы смогут получать визы для въезда в эту страну обычным способом. Он предложил переехать раньше, если его пребывание является причиной нашего нежелания отправиться в поездку. Наконец, мы покорились его настойчивости и позвонили агенту бюро путешествий, чтобы он сохранил эти два места и обратился в китайское посольство с просьбой подготовить наши визы.

Те последние немногие дни были поистине лихорадочными, но все проходило гладко. Мы могли посещать собрания и все же управляться с подготовкой к поездке. Множество преданных объединились , чтобы помочь нам с успехом дать обед в честь д-раГокака. Утром в воскресенье, когда он переехал к своим следующим хозяевам, мы были готовы отправиться в аэропорт.

представьте себе нашу реакцию по прибытии в Лондон, когда мы узнали, что полетим в Гонконг на самолете компании 'BOAC' с запланированными посадками в Бейруте и Бахрейне для дозаправки горючим и смены пассажиров. Это были та же самая авиалиния и те же два города, где был прерван наш неблагополучный полет ранее в тот год. Мы были весьма обескуражены этой новостью, но понимали, что ничего не сможем сделать в этом отношении в столь поздний срок. Поэтому я мысленно попросила Бабу защитить нас. В Лондоне все прошло гладко, и мы получили наши визы вовремя, успев присоединиться к группе, как было предусмотрено.

Когда наш самолет приземлился в Бейруте, нам сообщили, что в целях безопасности все транзитные пассажиры должны оставаться на борту во время остановки. Это ограничение вызвало сильное недовольство у пассажиров, многие из которых предвкушали возможность размяться. Мой муж, стоявший возле открытой двери, заметил, что он, например, вполне согласен остаться на борту, так как наш самолет был угнан после посадки в этом городе в начале года. Он добавил, что рад увидеть ужесточение предохранительных мер с тех пор. Стюардесса-индианка, стоявшая рядом с ним, обернулась, услыхав его замечания, и спросила, не говорит ли он о том самолете, который приземлился в Амстердаме в марте. Когда он подтвердил, что это , действительно, был тот самолет, она воскликнула: 'Я была одной из стюардесс на том самолете'. Мы все удивились такому совпадению и с кислой миной заметили, что, по-видимому, не хотели бы пережить это еще раз. Она сказала, что маловероятно, чтобы такое случилось с кем-нибудь больше одного раза в жизни, поэтому едва ли это произойдет в этом полете, где присутствуем все мы трое. Каждый, кто был в пределах слышимости, с жаром выразил надежду, что она окажется права.

Вскоре после возвращения из Китая мы начали планировать другую поездку, чтобы повидать Бабу в следующем январе, что быстро становилось ежегодной привычкой. Я страстно желала увидеть Его снова и надеялась, что представится возможность поблагодарить Его за то, что Он благополучно провел нас через это тяжелое испытание. Мы не знали о том, подал ли он какой-нибудь знак, что Ему известно о нашем полном событий полете домой после того, как мы видели Его в последний раз. Только у меня было твердое убеждение, в том, что Он не только ответил на мой призыв о помощи, но и искоренил всякий страх, который я могла бы испытывать, и предотвратил то, что вполне могло бы обернуться бедой для пассажиров полностью загруженного самолета. Я понимала, что лишь Он мог бы подтвердить это мое ощущение, и то лишь в том случае, если бы Он решил поступить так. Но я также твердо знала, что нет никакой уверенности в том, что Он упомянет об этом, когда мы снова увидим Его. Наш опыт подсказывал нам, что никто не может даже предсказать, чт'о Баба сделает в какое-то данное время или в отношении чего бы там ни было. Кроме того, чтобы поблагодарить Его, я также надеялась на разговор с Ним по другой причине. Слух о нашем происшествии оказал очень сильное воздействие на других преданных, которых мы знали. Чаще всего, реакцией был шок из-за того, что Баба позволил этому случиться и не предупредил нас, как Он иногда делает, когда видит, чт'о предстоит некоторым из Его преданных. Его теплая улыбка, когда Он заметил меня в рядах для ~даршана| в Дхармакшетре в Бомбее, убеждала меня в том, что Он, возможно, предупредил бы нас, если бы посчитал нужным. По причинам, известным только Ему, Он решил не делать этого, возможно, потому что предвидел некое важное значение этого путешествия для нас. Я вполне осознавал, что вера некоторых людей в Него сильно поколебалась, чт'о я могла легко понять. Мой собственный вывод состоял в том, что мы не можем позволить себе заблуждаться в том, что, как только мы примем Бабу, с этого момента мы автоматически будем вести спокойную жизнь и будем жить счастливо с тех пор, свободные от всех проблем. Я могу говорить только о себе и о своем опыте, и в отношении меня это был отнюдь не тот случай, когда Он проиллюстрировал свой метод обучения меня через посредство таких испытаний.

ГЛАВА 13

В середине января 1075г. мы снова отправились в Индию. Когда мы прибыли в Бангалор, то услыхали, что Баба находится в Уайтфилде, поэтому быстро сменили одежду и выехали на наш первый ~даршан|. Когда Баба вышел и заметил нас в рядах для ~даршана|, то велел моему мужу прибыть вместе со мной в Его дом на следующий день рано утром.

Это было похоже на возвращение домой, чтобы сидеть там снова. Когда Он вышел из своих личных апартаментов, то сказал, что собирается на ланч в дом д-ра Бхагавантама, и попросил сопровождать Его. Когда мы приехали и вошли в дверь, уже несколько человек сидели на полу, ожидая Бабу. Я была единственной женщиной среди приглашенных и, как только подумала, где я должна сесть, Баба понял мое затруднение, подошел и любезно показал мое место, сделав рукой широкий жести сказав с блеском в глазах: 'Это -- место для женщин'.

Недолго побеседовав, Он кивнул нам и повел в маленькую комнату. Как только мы сели на пол у Его ног, я стала благодарить Его за наше спасение в похищенном самолете. Но я не сказала и двух слов, как Он прервал меня, говоря: 'Да, да, знаю. Я слышал твой голос, зовущий: 'Баба! Баба! Баба!' Он отлично имитировал мой голос с английским акцентом и модуляции, которые, как говорят, становятся более отчетливыми, когда я волнуюсь и, по- видимому, начинаю незаметно говорить в прежней манере. Затем Он приступил к беседе с обычными комментариями, вопросами и притчами, но без дальнейшего упоминания об угоне самолета. Он высказал свое мнение, подчеркнув тот факт, что я не забыла позвать Его на помощь. Очевидно, это было то, что нам требовалось услышать до нашей прощальной беседы, когда Он напомнил об этом, хотя и косвенно.

Когда Баба завершил свою беседу, мы вновь присоединились к другим гостям. В группе было двое мужчин с Запада, которых мы не знали. Баба прилагал все усилия, чтобы ответить на их вопросы и подробно объяснить свои ответы. Позже мы узнали, что это были парапсихологи -- д-рКарлис Озис , председатель Американского общества психических исследований в Нью-Йорке, и д-рЭрлендур Харалдссон с факультета психологии в Исландском университете в Рейкьявике. Они вместе совершили ранее две поездки в Индию, чтобы изучить случаи ~пси|-явлений. Впервые они приехали увидеть Бабу в 1973г. Сейчас они продолжали наблюдения за Его способностями и надеялись убедить Его дать им разрешение провести несколько контролируемых экспериментов с Ним.

Когда объявили, что ланч готов, Баба повел нас в другую комнату. Снова я колебалась, где сесть. Баба обернулся и, подтолкнув меня рукой вперед, сказал с ободряющей улыбкой: 'Поспеши. Не робей'. Как только я вошла дверь, Он поспешил за мной, чтобы показать, где мне сесть. Затем Он занял свое место на возвышении, сохраняемое для Него, где г-жа Бхагавантам лично подавала Ему завтрак. Мы все сидели на полу, и нас обслуживали члены семьи, которые разносили блюда, откуда ложкой накладывали разнообразную еду. Опять я была так благодарна Бабе за то, что Он показал, где мне сесть, потому что, будучи единственной женщиной среди присутствующих, я чувствовала бы себя крайне неуверенно без Его помощи.

Когда нас всех обслужили, Баба подал сигнал приступить к еде. Время от времени Он посматривал на меня и с понимающей улыбкой показывал жестом, что я должна избегать определенной пищи, когда я как раз собиралась отправить ее в рот, изображая мимически, что она слишком острая и говоря: 'Слишком много перца для тебя!' Обычно я смущалась, когда привлекала к себе внимание, но Баба старался поймать мой взгляд и посылал свое сообщение так тихо и незаметно, что я не сомневалась в том, что никто другой не замечает этого, так как все были заняты поглощением острой индийской еды.

На протяжении всего того дня Баба проявлял заботу преданной матери о своем ребенке. Это было подобно смягчающему бальзаму, так как моя собственная мать не обладала этим качеством. Как Баба узнал, чего я страстно желала, когда была ребенком, и никогда не получала -- мягкости, любящей заботы и признания моих слабостей вместо критики? Как мог Он также узнать, что даже в шестьдесят лет я все еще нуждаюсь в ободрении, чтобы быть менее робкой и застенчивой и в большей степени стараться занять свое законное место, будучи запугана тем, что верила, будто поступать так -- это эгоистично, а следовательно, является непростительным грехом? С