Ничем таким не знаменит. Да! Выпить он любил, по слухам. Земля ему да будет пухом! — Видно, этот вельможа не тянул на памятник, — рассмеялся я.
— А вот один каменщик, наоборот, очень даже тянул, только никто ему памятника не поставил. Послушай, какая надпись вырезана на его деревянном могильном кресте!
Он снова заглянул в газету и прочел:
Эпитафия каменщику Под этой плитою могильной Покоится каменщик Тик. Любил запивать он обильно Пивом сосиски и шпик. Он спас благородного Фоха, Когда тот с моста сиганул. Тот Фох всё живет, и неплохо, А Тик-то в реке утонул. Тут разговор у нас перешел на то, кто заслуживает памятника, а кто нет, и говорили мы очень долго.
— Одно, во всяком случае, ясно, — сказал в заключение прадедушка, — ещё не всякий, кому воздвигают памятник, герой. И не всякому герою ставят памятник. Сегодня утром в постели я написал две баллады, они тебя в этом убедят. Но сперва мне хотелось бы послушать ту балладу, которую ты сочинил вчера. Я знаю, она записана в альбоме, но я не стал ее читать. Хочу услышать от тебя самого. Ну-ка прочти!
Я положил тяжелый альбом на колени, раскрыл нужную страницу, заложенную спичкой, и прочел:
Баллада о короле и девочке Жил-был король на свете, Угрюм и нелюдим, И знали даже дети, Что шутки плохи с ним. Раз дал он повеленье На рынке городка Повесить объявленье: «Два красных узелка!» Ищите, мол, подарки: Завязаныв платок Часы отличной марки — Вот первый узелок. Другой — того же цвета, В нем слиток золотой. На вид находку эту Не отличишь от той И что в ней — не узнаешь. А замысел жесток: Часы ты поднимаешь — Взорвется городок. Но кто поднимет слиток В платочке красном, тот Получит графский титул И городок спасет. А горожане что же? Пустились наутек — Им золота дороже И жизнь, и городок! Вот из дворцовых окон На город Хартестольт Король глядит в бинокль… А город-то пустой! И вдруг бежит вприпрыжку — Он очень удивлен! — По улице малышка — Волосики, как лен. Встревоженный немножко, Король глядит ей вслед (А звали эту крошку Мари-Элизабет) И видит: вот нагнулась
