- До Киевского вокзала, - сказал Орлов. К его изумлению таксист не стал спорить, просто кивнул и влился в мчащийся поток. Наверно, в Москве действительно что-то переменилось, раз можно ездить на такси, решил он. Еще через двадцать минут он уже сидел в вагоне электрички, через пятнадцать минут поезд тронулся, а к трем часам Михаил оказался у себя в прохладном кабинете.
Поскольку дверь не была заперта, в кабинет вошла Зоя с внучком Кузей. Он уже здорово вырос и походил на Алексея.
- Мы так редко тебя видим, Миша, - сказала она. - Расскажи нам о своих поездках.
- Зоя, пока рассказывать нечего. Обещаю рассказать ну, скажем, через две недели. Тогда ситуация прояснится и станет ясно, удалось ли мне сделать тебя самой богатой женщиной в России. А какие новости поступают от Алешки?
- Наташа уехала к нему, сейчас они несколько дней поживут на квартире. Она молодая и привлекательная женщина, ей скучно на даче.
- Как дела с его магазином?
- Говорит что хорошо, собирается в июле в Англию, закупать товар. Да, тебе прибыло письмо - официальное, из Британского посольства.
- Ну-ка покажи.
- Вот, смотри.
Михаил с нетерпением разорвал конверт, заранее зная, что в нем находится. Это было приглашение профессора Самуеля Брикстоуна, гражданина Великобритании, приехать в Англию сроком на месяц в качестве его гостя в любое удобное для профессора Орлова время. Прилагалось расписание работы консульства, где профессор Орлов сможет беспрепятственно получить визу.
- Хорошая новость, - улыбнулся Михаил. - Меня приглашают в Англию.
- А меня? - обиженно спросила Зоя.
- Погоди немного, - поцеловал жену Михаил. - Чувствую, что скоро ты сможешь ездить по всему миру безо всяких приглашений. А на этот раз я съезжу один.
Они поговорили с внуком, усадили его перед телевизором, и удалились от жары - не забыв запереть дверь спальни, потому что Кузя стал чересчур любопытным - в удобную двуспальную кровать Зои, где оба обнаружили в своих телах неожиданный внутренний жар. Если для Зои это было объяснимо - в конце концов она почти на девять лет младше Михаила - то желание, внезапно возникшее у него, было приятной неожиданностью. Когда они оба, усталые и потные, раскинулись наконец рядом друг с другом на широких простынях огромной кровати Зои, Михаил нежно провел рукой по шелковистым волоскам на лобке жены. Они были мягкими и влажными. Зоя глубоко вздохнула и медленно раздвинула ноги. Неожиданно для себя он снова ощутил желание. Михаил повернулся, встал на колени и нежно вошел в прекрасное и такое родное тело. Через минуту неподвижности он почувствовал как нарастают её внутренние конвульсии, тоже начал двигаться и одновременно с женой ощутил божественное неземное наслаждение. Затем она задремала. Он медленно, стараясь не разбудить её, спустился с кровати, нашел трусы и вернулся к себе в кабинет на диван, где и заснул.
В среду Михаил снова не мог найти себе места. Утром он был в отличном настроении, но, по мере приближения вечера, начал нервничать. Помучавшись до обеда, он сказал что съездит в Москву, заперся в кабинете, отодвинул шкаф и нажал на синюю кнопку. Затем осторожно выбрался на улицу - на этот раз он был уверен что никто его не заметил - и поехал в Москву. С четырех до семи он бродил по старой, знакомой ему Москве 1968 года. Улица Горького не гудела от сплошного потока автомобилей, иномарок не было видно, одни 'Москвичи', 'Запорожцы' с кривыми колесами и старые 'волги'. Временами проносились 'Чайки' и постовые брали им под козырек. Михаил прошел по Камергерскому переулку, свернул на Большую Дмитровку и вышел к Столешникову переулку. Там он остановился у магазина, где через тридцать лет будет магазин Алексея, и пошел обратно, к зданию почты. Ровно в девять зашел в отделение международных телефонных переговоров и попросил соединить с Лондоном. Как ни странно, ждать пришлось недолго и через двадцать минут Орлов уже говорил с Сэмом, все время напоминая себе, что это не тот Сэм, с которым он беседовал неделю назад.
- Привет, Майкл! - послышался знакомый голос. - Я снова только что вернулся со скачек. Наша тройка заняла три первых места именно в том порядке, о котором ты говорил.
- Ты получил письмо? - прервал его Орлов.
- Да, письмо мне передал какой-то заросший черной шерстью монгол прямо в Хитроу. Я отвез его в самую дешевую гостиницу какую только смог найти.
- Прочитал?
- Да, Майкл. Я глубоко потрясен его содержанием и верю каждому слову. Обещаю тебе, что выполню все о чем ты просишь.
- К письму был приложен список скачек?
- Был. Я снял с него фотокопию и теперь один экземпляр хранится у меня в банковском сейфе. Мы все боготворим тебя, Майкл.
- Это необязательно. Ты и я работаем для собственной выгоды, и если она поможет нам в старости, тем лучше.
- В субботу я еду на скачки в Дьюхерст. Там ожидается важное событие - из Франции привезли сказочного жеребца, Иркаб Алхава. Все ставят на него. Но ведь мы знаем, что победу одержит другой жеребец, верно? Между прочим, сегодня мы получили тысячу восемьсот девяносто фунтов.
- Хорошо, Сэм, пора кончать. Мы столько наговорили что мне нехватит расплатиться. Может быть, пока я не буду звонить тебе. Действуй. Желаю удачи. Михаил повесил трубку, расплатился и смешался с толпой. Если ему повезло на этот раз и его не успели засечь, это станет последней удачей. За ним в Москве действительно не следили. Как только стало ясно, что он собирается звонить в Лондон, на линию поставили записывающее устройство, а слежку перевели в Апрелевку. Там, в свете инфракрасных лучей, камера зарегистрировала возвращение неизвестного мужчины через потайную дверцу в свою дачу. Поскольку оборудование было советского производства, изображение получилось не слишком отчетливым.
6
Орлов вернулся на дачу уже заполночь и долго не мог заснуть. Его не покидала мысль о том, как он поставить труднопреодолимые преграды на пути КГБ - у него не было ни малейших сомнений что в 1968 году ему на хвост сел Комитет государственной безопасности, и главным образом потому что он купил дачу у Исаака Израилевича, о котором в Академии наук ходили разные слухи: то ли он собирается уехать в Израиль, а ему отказывают, то ли у него уезжают родственники (похоже на правду), то ли он регулярно навещает синагогу...
Проснувшись утром в четверг, он зашел в столовую, поцеловал покрасневшую Зою и спросил где лежат строительные планы и остальные документы БТИ, оставленные им Рахиль Абрамовной. Зоя тут же принесла запыленный кожаный портфель и вытерла влажной тряпкой. Михаил открыл его и первым же документом оказался план участка. Он сразу увидел, что не ошибся - в соответствии с планом, утвержденным Апрелевским райсоветом в далеком 1961 году красная линия - то есть граница участка Гатовича проходила в трех метрах от дачи. Это означало что Исаак Израилевич мог построить забор в трех метрах от стены дома, полностью закрывающий его фронтон и, следовательно, потайную дверь, через которую Михаил выходил из дома. Итак, дело оставалось за малым - построить забор, причем обязательно в 1968 году или до этого, потому что забор, даже самый лучший, построенный сейчас, в 1998 году, тридцатью годами позже, будет отсутствовать в 1968 году.
Орлов задумался и решился. Он поехал к Рахиль Абрамовне, привез её на дачу, попросил закрыть глаза, провел через чуланчик, ничего не объясняя, и вместе с ней прошел в соседнее строительное управление. Там они составили договор на хозработы и за несколько часов из сэкономленных материалов вдоль дома Рахиль Абрамовны, по законной красной линии - ведь был, заметьте, ещё 1968 год - выстроили аккуратный забор длиной в тридцать метров и высотой в два метра, покрашенный в светлозеленый цвет, как предписано постановлением Апрелевского райисполкома от 11 мая 1962 года. На другой день Рахиль Абрамовна приехала снова, взяла документы, справку из строительного управления о законно израсходованных стройматериалах и сходила в Апрелевское БТИ. Поскольку начальница БТИ была женой директора СМУ-37, строившего забор, все было оформлено за пару часов.
Михаил поблагодарил Рахиль Абрамовну и проводил её до станции электрички. Докладная Сообщаю что перед домом члена-корреспондента АН СССР Гатовича Исаака Израилевича, замеченного в антисоветской
