Краснокожие бестии появились на середине реки, будто выскочили из глубины вод. Они не спутали бы 'ЛАГУНУ' ни с каким другим судном даже в ряду из тысячи шхун. До форта Стронг Джампинг оставалось километров сорок. Туземцы предложили свернуть в устье небольшой речушки, подальше от глаз. Джеймс Рич увидел в этом подвох, но Уэсд лучше знавший натуру туземцев, согласился.
'Береженого Бог бережет' - вспомнил Фэнд и решил перестраховаться. Его искренне удивило, что среди краснокожих были не только алдонтины, но и шауни.
Краснокожие везде выставили посты, и мышь не проскользнет. Не меньше Уэсда и Глэдтона они были заинтересованы сохранить все в тайне. Разгрузка на западном берегу еще больше вселяла уверенности в том что операция закончится удачно. Лишь бы туземцы под конец не сваляли дурака. Вообщем, сделав на палубе прямо по контуру выхода из трюма вполне приличный бруствер из мешков с мукой, команда судна дала понять дикарям, что она готова ко всяким неожиданностям. 'Если они нападут даже с обоих берегов сразу, - рассуждал, успокаивая себя, капитан, - то кроме большого скандала не получат ничего. Захватить судно врасплох им не удасться. Мы успеем сняться с якоря и выйти в Отца Рек. Они же не только не досчитаются многих, но и потеряют последнюю надежду заиметь ружья'.
'Конечно, этот Зоркий Сокол лишку взял, замахнувшись на тысячу ружей, как трезвый реалист рассуждал главный организатор всей компании, - да столько оружия захватить в арсенале, целую армию надо. И так, слава Богу, потрудились от души'. Но все эти вполне логичные рассуждения так и не позволяли отмахнуться от одной навязчивой мысли: 'Дикари честно дали задаток за каждый из тысячи стволов, а получат лишь пятьсот. Остаток оплаты, как ни крути, будет не столь велик'.
Челноки приближались по одному, воины получали ружья, тут же расплачивались за каждую партию и отплывали к берегу. Понимая опасения деловых партнеров, краснокожие вели себя необычайно корректно, чтобы не вызвать ни машейших подозрений. Руководил погрузкой Зоркий Сокол. Фэнд Уэсд видел ликование в его глазах. Краснокожий не мог, как ни старался, скрыть восторга. Ружья! В промышленном холсте они блестели вороненной сталью. Одно, другое, сотое!
На прощанье вождь подошел к Уэсду и с особой торжественностью расстегнул ожерелье из когтей гризли. От туземца исходило какое-то величие и гордыня. 'Ты смотри, каким павлином держится, - успел подумать удачливый делец, - ровно принц какой кровей королевских. У них что тут, у алдонтинов этих, у всех болезнь такая - мания величия'.
Зоркий Сокол снял коготь со шнурка и протянул его Фэнду: 'Ты привез нам ружья. Неважно, хотел ли ты помочь, или тебе нужно золото. Ты привез ружья. Алдонтины помнят добро. Этот коготь тебе дал Зоркий Сокол. Запомни это имя Зоркий Сокол! Алдонтины всегда ценят добро'.
Фэнд, делая вид, что полностью проникся пониманием важности момента, умело подыграв туземцу, с особой торжественностью принял 'бесценный дар'. 'Помоему у этих парней у всех мозги набекрень', - поделился Фэнд с Беном.
- Да, пожалуй, они здесь кашу заварят.
- И такую дружок, что молодчага Черный Орел с его головорезами покажется рядовым лесным разбойником. Ставлю сто к одному - заварят.
- Надо уносить ноги. Эти на пушки с дуру не полезут. Но, слава Богу, у нашего короля солдат - не сосчитать. Армия и этим задаст перцу.
- А нам и в Бигтауне дел хватит. Деньжат то у нас теперь столько, еще надо постараться из извести.
- Ну а с этими парнями пусть армия разбирается. А нам пора.
Фэнд достал трубку, набил доброго табаку и с наслаждением стал потягивать дым, хитро щуря свои маленькие глазки.
'Лагуна' на всех парусах мчалась на юг. Форт Стронг Джампинг уже никого не интересовал. С такими деньгами торговать мукой и сахаром не было уже никакого желания.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда Зоркий Сокол по согласованию с вождями завел разговор с Уэсдом, он вовсе не был уверен, что бледнолицый согласится на предложение вообще, тем более так быстро. Итак, Фэнд готов был действовать сразу же, но, естественно, требовал задаток.
Золота у алдонтинов в нужном количестве не было. Его не было ни в слитках, ни в песке, ни в самородках. Всего золота алдонтинов и шауни хватило бы на несколько десятков стволов. Брать мехами бледнолицые не собирались - их еще надо продать.
Но такое весьма щекотливое положение вовсе не обескуражило молодого вождя. Для него, как для любого алдонтина, золото не представляло никакой значимости. А вот ружья, чудо, изготовленное врагами, являлись великой ценностью. И мысль, что алдонтины из-за нехватки желтого металла окажутся без совершенного оружия бледнолицых, казалась ему не имеющей права на существование. Мозг Зоркого Сокола усиленно работал. Необходимо было раздобыть срочно очень много золота.
Все попытки представить, где же все-таки можно взять металл, завораживающий белых людей и делающий их безумцами, оканчивались неудачей. Алдонтин готов был мчасться на край света. Порой ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Где-то в глубине души, за непроницаемой пеленой, он почти физически ощущал правильный ответ. Вождь верил, что стоит еще один, самый последний раз, спросить себя, и он вспомнит, где он видел много золота.
Вконец обессиливший вождь, сообщив жене, что будет вести разговор с духами, вечером остался в одиночестве на мужской половине вигвама. Никто не знает, какие события происходили ночью. Зоркий Сокол был один.
Но ранним утром, едва дождавшись из приличия, когда сумерки растают, он ворвался в вигвам Верховного Вождя и потребовал немедленного созыва совета вождей. Может быть, в другое время Расщепленный Дуб с меньшим вниманием отнесся бы к словам Зоркого Сокола. Но в последние месяцы его роль во всех событиях, была столь значительна, что старый вождь не рискнул отказать.
На Круге Большого Костра Зоркий Сокол заявил.
- Алдонтины! Мне было видение. Гичи-Маниту потребовал от меня, чтобы я открыл вам истину!
Не каждый день произносятся такие заявления. И даже в каледоскопе безудержно несущихся событий, несравнимо ускорившихся после ночного побоища, оно стало громом среди ясного неба.
- Великий Дух - продолжил вождь, - потребовал от меня сказать - духовный путь, которым шли мы последнее время, был ложным.
Все присутствующие замерли от удивления. Такие слова без доказательств не произносят. Но что может в подтверждение своей правоты предъявить Молодой вождь?!
Стояла удивительная тишина и сильный голос выступавшего звенел в вышине.
- В тяжелое время и в дни сомнений мы всегда просим помощи у Гичи-Маниту. Владыка Жизни, Великий и Незримый называем мы Высшую Силу, веря в ее безграничное величие и непознаваемость. Никто не видел Великого Духа. Никто не знает каков он. Он везде и всюду. Он - Великая Тайна. Его нельзя увидеть, его нельзя потрогать. Он может принимать любой образ. Великий Дух недоступен пониманию.
Слова вождя встретили одобрение у присутствующих. Он говорил понятно, и очень красиво. Ободренный возгласами поддержки, оратор продолжал.
- В дни празднеств и торжеств мы тоже не забываем Владыку Жизни. Мы идем в пещеру на Большой Горе и поклоняемся золотым идолам. Мы просим их передать нашу благодарность или наши просьбы Гичи- Маниту. Ни у кого нет сомнений, что истуканы сделают это. Мы называем Великую Тайну незримой, но поклоняемся идолам. Мы думаем, что в них Высшая Сила. И я хочу спросить вас, алдонтины: неужели вы думаете, что Солнце и Луна, Звезды, Земля и Небо, четыре ветра, четыре стороны света, все добро и зло мира вмещаются в этих истуканах?
Вопрос был настолько неожиданным, совершенно не входящим в рамки рассуждений, что все присутствующие обомлели. Никто не требовал от них конкретного прямого ответа. Но, если бы и понадобилось, ни один из алдонтинов не знал, что сказать. Взяв инициативу в свои руки, Зоркий Сокол перешел в наступление открыто.
- Многие уже просто не помнят, что эти идолы были у нас не всегда. Прошло много времени. Но не так много, чтобы об этом забыли все. Я могу напомнить, откуда они взялись. Но лучше об этом расскажет нам Верховный Жрец.
Познавший Древо никогда не страдал излишней религиозностью. Его всегда больше интересовало практическое значение магических обрядов и углубленное познание лекарственных трав и ядов, чем
