- Нам очень не везет, - жаловался толстяк, благодушно улыбаясь. - Зимою отремонтировались скверно, а теперь что ни рейс, то авария. Вчера заклинился вал, а погрузку все-таки произвели. Не порожнем же идти обратно!.. Но опять-таки, говоря между нами, это беззаконие, потому что палуба у нас не в порядке.
- В самом деле? - спросил Касацкий небрежно. - Ну, это обычная вещь.
- В одном месте заварили, но, как видно, недостаточно. Газом пахнет. А газоотвода у нас нет. Беззаконие...
- Нам надо вернуться, - заторопился Касацкий, - время, Евгений Степанович, время!
Рыжий зевнул и ушел в каюту. На палубе висело белье, развешенное для просушки, и лежали бухты троса. Евгений Степанович покачал головой.
- Загадили судно. Ах, подлецы, подлецы!
Почему-то Касацкий не пошел прямо к сходням, а завернул в противоположный проход палубы. Евгений Степанович покорно семенил за ним. По мере того как они приближались к юту, пряный запах усиливался, и у капитана защекотало в носу.
- Разве у них люки не задраены? - спросил он, принюхиваясь. - Что за черт! Вот уж действительно беззаконие!
Касацкий, не останавливаясь, обогнул надстройку и пошел к сходням.
- А у вас при себе та бумажка? - спросил он быстро.
- Какая?
- Ну, сегодняшняя радиограмма пароходства на счет буксировки 'Узбекистана'. Покажите-ка!
Он посмотрел бланк, сложил его и шевельнул ноздрями.
- Пришьем это к делу, - пробормотал он озабоченно, - для порядка, знаете.
- Ей-богу, откажусь буксировать, - вздрогнул Евгений Степанович, - вот сейчас пойду и отправлю телеграмму!
- Тише! Что вам такое показалось? Ну, палуба газит немного. Эка невидаль. У них есть разрешение регистра продолжать эксплуатацию. Если вы откажетесь - вас обвинят в срыве плана.
- Вы думаете?
- Уверен.
- Ах, собачья должность! - вздохнул Евгений Степанович. - Будь проклята минута, когда я согласился покинуть канцелярию.
Во время погрузки к сходням 'Дербента' подошел человечек в фуражке с якорем. На вид человечку было лет пятнадцать, но держался он важно и даже напускал на себя некоторую суровость. В руке он держал записную книжку и был, как видно, очень любопытен, потому что все поднимался на цыпочки, стараясь разглядеть то, что происходило на танкере.
- Добрый день, - вежливо приветствовал он Догайло, - как поживаете?
- Да ты разве меня знаешь? - удивился боцман добродушно. - Откуда ты взялся?
- Нет, я вас еще не знаю, - возразил человечек, - но вы возьмете нас на буксир, и потому я пришел познакомиться. Здравствуйте, - кивнул он матросам, столпившимся у борта. - Я работаю радистом на 'Узбекистане', меня зовут Валерьян.
Он мигом перебежал сходни и протянул руку боцману.
- Ну, здравствуй, Валерьян, - сказал Догайло, усмехаясь. - Дело ваше дохлое, Валерьян. Тащить вас будем!
Из кают-компании вышли Котельников, Гусейн и Макаров. Володя пригляделся и крикнул:
- Да это же Валька!
Он подбежал, схватил мальчугана за плечи и завертел его перед собой.
- Валька, откуда ты выскочил? Как ты попал сюда?
На 'Узбекистане' плаваешь? Это нашего выпуска парень, - обратился он к товарищам, - самый молодой изо всех. Его принимать не хотели. Ведь не хотели, Валька, признайся? А теперь, смотри ты, плавает и не тонет. Ах ты прыщ!
- Очень интересно, - сказал Валерьян солидно, - я уже сказал, что работаю радистом. И отлично справляюсь! Как вы перенесли шторм? Я все время дежурил у приемника, бессменно! Потому что могло же какое-нибудь судно терпеть бедствие, и я услышал бы и спас... то есть мы бы спасли. Это очень важно, такое дежурство. Приказ наркома о борьбе с авариями читал? Так что я бес-с-менно!
Он старался говорить небрежно, но, видимо, находился в возбуждении оттого, что его слушают столько чужих взрослых людей, и голос его то басил с хрипотцой, то срывался на высокий мальчишеский дискант.
- У меня мощная радиостанция, - продолжал он с увлечением, - и я уже проделал много интересных опытов (я ведь старый радиолюбитель). Теперь я думаю послать статью в 'Радиофронт'. Я, видите ли, пробовал держать связь с черноморскими судами, и это мне удавалось, но только в вечерние часы и на короткое время. В науке есть объяснение этому факту. К сожалению, опыты пришлось прекратить, потому что контрольный пункт подслушал меня и вкатил выговор. Ведь чиновники, поспорь с ними попробуй!
- Ах ты милый! - восхитился Гусейн. - Да за что же выговор?
- За хулиганство в эфире. Но это ничего, все-таки очень интересно плавать. У нас большая библиотека, томов тридцать, даже больше. Кроме того, я юнкор. Пишу о нефтеперевозках и о стахановском движении. Собственно говоря, я недаром пришел сюда, я и записную книжку приготовил, чтобы записать впечатления. Чего ты смеешься, Володя? Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь из стахановцев. Как вы достигли ваших рекордов?
Вокруг него собралась уже порядочная толпа, и он на минуту смутился, но увидел веселые, доброжелательные лица и важно раскрыл записную книжку. Гусейн взял его под руку, и они пошли по палубе, сопровождаемые толпой любопытных.
- Значит, все дело было в двигателях и в экономии времени при погрузке? Постойте, я запишу... Это что-то вроде изобретательства, правда? Нет? Ну, я, может быть, глупость сказал. Да не смейся, Володя! Я забыл тебе сказать, что я конструктор. Я делаю маленькие планеры из дерева и картона, это очень интересно. К сожалению, их негде пускать, - палуба у нас небольшая, и они все попадали за борт и погибли... А еще я сконструировал электромотор, совсем маленький. Он весит всего несколько граммов и вращается от карманной батарейки. И он выполнен целиком из советских материалов, заметьте!
Володя захохотал во все горло и, схватив гостя в охапку, поднял его в воздух.
- Из советских! - повторил он, захлебываясь от восторга. - Ах ты трепло!
- Ну оставь, Володя, ну что за мальчишество, - морщился Валерьян, вырываясь. - Дай же поговорить с людьми. Слышишь, Володя!
Он оправил рубашку и обратился к Гусейну:
- Вы мне расскажете подробно о стахановских рейсах, когда мы придем в Махачкалу. Правда? Я уверен, что здесь можно многое перенять для нашей работы.
У нас на 'Узбекистане' все делается по-старому, и механик очень много спит. Я думаю, у него сонная болезнь, только он об этом не знает. Это бывает, знаете, муха такая укусит - и вот... Опять ты смеешься, Володя! А между тем это очень скверно. Вот вчера двигатель испортился, а он проморгал. И еще я вам скажу по секрету...
Он сделал таинственное лицо, и Володя склонил к нему ухо, заранее улыбаясь.
- Еще у нас в палубе щель образовалась, и оттуда идет газ. Честное мое слово! На стоянке щель заделали, но, видно, не совсем, потому что запах. И газоотвода у нас нет. Вот видите!
Он выговорил все это одним духом, и Володя все еще машинально улыбался, но наступило молчание.
- Давно это у вас? - спросил Гусейн. - Вы не помните?
- Да уже порядочно. В порту на стоянке капитан вызывал инженера, забыл откуда...
- Из регистра, должно быть?
- Да, да. Он сказал, что надо как-нибудь заделать до конца навигации. Повертелся и ушел. Вот и заделали.
- Значит, регистр разрешил эксплуатацию с такой палубой? И без газоотвода? Да не может быть!
- Нет, я очень хорошо это помню. Повертелся и ушел...
